Хорошо бы иметь взрослую собаку, но… я не готова посадить животное на улице на цепь, чтобы оно в прямом смысле охраняло дом.

Да уж, недавние события очень подпортили ощущение светлого праздника, который мы создали себе сами. Но через некоторое время вкусная еда и веселая возня маленьких животинок (иногда очень веселая: вот зачем пытаться вскарабкаться по чьей-то ноге, и потом затевать игры под столом?!) отвлекли от плохих мыслей. Как говорится, день прошел – и ладно, следующий будет еще лучше!

***

Вечером, выйдя из дома на всякий случай, чтобы дети уж точно не услышали, и встав рядом с наряженной елкой, я сказала Эрику:

- А ведь ты нас спас. Не думаю, что эти люди прошли бы мимо. Может, они дождались бы ночи, но во двор точно залезли. Нет, может быть, они бы все-таки попросили немного еды за работу…

- Вначале вы меня спасли, - ответил он. – Не знаю, смог бы я пережить еще одну ночь на морозе – навряд ли… А насчет бродяг… Зачем просить, если можно просто взять? – горько и со знанием жизни усмехнулся Эрик. – Поверьте, существуют люди, которые сразу пользуются своей безнаказанностью. И не считайте себя убийцей, не корите. Это я принял решение, я убил. На мне и так крови много.

И я не решилась спросить, многих ли он убил…

- Если я еще буду здесь, когда земля оттает, то закопаю, их, похороню, - продолжил Эрик. – А сейчас просто замаскировал ветками, сверху насыплет снега – кто обратит внимание еще на один сугроб в чаще! И помните – вы имели право обороняться! Вы – дворянка!

«А если бы я была крестьянкой, и это меня хотели бы убить какие-то дворяне? Люди с титулом – тоже не ангелы», - подумалось мне. Но вслух я этого не сказала. Такая мысль Ирэне в голову не могла прийти, если она не революционерка. Или не тот человек, который жизнь видит с разных сторон.

Но вряд ли она имела настолько разностороннее образование или большой жизненный опыт. Я вообще вела себя более по-взрослому, чем настоящая Ирэна. Но все же эти изменения характера можно объяснить пережитым: если выжил, не сломался, то однозначно стал сильнее.

А ведь, если бы я лежала и страдала, то все было бы по-другому. Бабушка Анфиса разрывалась бы между хозяйством и «больной девочкой», и Эрика она даже на порог бы не пустила без моего прямого указания. И вся наша жизнь изменилась бы…

- Будем говорить Валентину Егоровичу обо всем этом? – спросила я Эрика.

- Нужно сказать, - почти не задумываясь, ответил он. – Не думаю, что он нас выдаст. Но пусть будет осторожен, раз такие дела творятся…

***

Деду Валентину я все рассказала. Нет, он не осудил, не посмотрел на меня с ужасом. Точнее, он был в шоке, если говорить современным языком.

- Как же я об этом не подумал?! – растерянно повторял он. – И ружье забрал… а кто же вас защищать будет? Молоденькую барышню, да пожилую женщину, да детей малых…

- Нас защитил Эрик, повезло! – ответила ему. – Я ведь оружием пользоваться не умею, поэтому что толку с ружья?

- Может, мне в сторожке где-нибудь у вас жить, - продолжал Валентин, - все подмога будет?

- Нет, Валентин Егорович, у вас же хозяйство! Как вы будете бегать туда-сюда, всех кормить, да следить за ними? Да и как жить в нетопленых домах? Просто будьте сами очень осторожны, мало ли, кого встретите.

- Благослови Бог вашего парня, барышня! А то ведь страшно подумать, что было бы… - проговорил дед прочувствованно.

- Повезло, - только и ответила я. – Теперь все будем осторожнее.

- Я схожу к соседям, и узнаю, что слышно в округе, - сказал дед. – Вот за молоком пойду – и спрошу. Может, к ним вести какие доносились.

Но сейчас все снова было спокойно, и мы начали забывать страшное происшествие. Нельзя вечно думать о плохом.