Из-за задней части автобуса вышел водитель. Подойдя к колесу, он сел на корточки и принялся проверять покрышку.

От разгорячённого металла капота раздавалось потрескивание, отдалённо напоминающее хлопки-щелчки разогреваемого попкорна.

– Послушайте… эээ… как вас зовут?

Он, не поднимая головы, ответил:

– Просто водитель.

Я завёл руку за шею. Просто водитель?..

Встав с корточек, он подошёл к следующему колесу и повторил процедуру.

Я, не зная, куда себя деть, пошёл за ним. От металлического корпуса исходил жар. Хоть мы стояли в тени дерева, я чувствовал, как ветер гоняет раскалённый воздух.

– А что вы делаете?

– Отвечаю на электронную почту.

Шутник. Я решил обойти автобус с другой стороны и, когда прошёл около лобового стекла, замер.

Стекло было идеально чистым, ни одного размазанного жучка. Это довольно странно – я знаю, что происходит с лобовым, когда едешь по межгороду. Леопардовый окрас золотисто-жёлтых внутренностей насекомых, истерзанных дворниками… но здесь – всё чистенько.

– Эй, доходяга, подай ко мне воду.

Я выглянул со стороны капота:

– А?

– Воду, говорю, – не отлипая от колеса, он тыкал пальцем в сторону кабины.

Ладно… воду так воду.

Зайдя в автобус, я осмотрел сиденье водителя и нашёл в подстаканнике серебристую бутылку, напоминающую гильзу. Взяв её в руку, я по весу понял, что внутри жидкость, и вышел с ней.

– Она?

Он, не отрываясь, поднял руку с раскрытой ладонью.

Я отвинтил крышку и подал бутылку. А дальше наблюдал, как он зачем-то наливает воду на серебристый отражающий колпак.

Вода полилась… нет, зазмеилась зигзагами.

Я прищурился. Это напоминало… а чёрт его знает, что напоминало – я не эзотерик, шаманизм мне побоку, могу лишь сравнить это со змеёй – вот я и придумал такое слово: зазмеилась. Неплохо, да?

Проведя тыльной стороной ладони по колпаку, водитель стряхнул капли и наконец встал. Вытянув руки, он попросил налить сверху и стал их ополаскивать. Стряхнув капли несколько раз, он взял бутыль и пошёл в кабину.

Я остался стоять. Может ну его?.. Дать дёру? Пробраться сквозь джунгли и броситься наутёк?..

Чёрт, мне бы не помешали навыки молодых бойскаутов или выживальщиков, но всё, что я умел – это имитировать рёв медведя, когда выпью два литра пива.

– Не делай этого, – бросил водитель, скрывшись в салоне.

Заурчал мотор. Я посмотрел через плечо. Сглотнул нерешительность. Кадык заёрзал, всё никак не сглатывая поднимающийся из глубин желудочный сок.

Пора было решать… первая развилка.

Сейчас, вспоминая тот момент, я понимаю – он стал судьбоносным.

Что-что? Слышу неодобрительное: «Клюква-банально-джинса». Да что вы говорите, господа читатели? Судьбоносно – значит судьбоносно. Это слово на своём месте. Сейчас я вам всё покажу.

Подул ветер, и вместе с этим ветром было что-то ещё – невидимое глазу. Обычно в литературе давно мёртвых писателей это описывают как могильный шёпот.

И я вам говорю – это оно. Тот самый шёпот. Ветер погнал листья по гравийке рядом с автобусом, а затем заполз на меня и проник под кожу.

Вам этого мало, чтобы понять: «Да, чёрт возьми, это судьбоносный момент»?!

Мурашки уже тут как тут – они вышли на митинг и встали пупырышками вдоль всей кожи рук, ног, и – если хотите – паха.

Я подошёл к морде автобуса, поставил левую ногу на ступень и уже перенёс вес тела, как уловил тот самый шёпот, о котором твердили те классики.

Я поднялся в салон, дверь за спиной захлопнулась, и мы тронулись.

На ходу, придерживаясь за поручни, я прошёл и уселся на ближайшее сиденье – обшивка, нагретая солнечными лучами, как грелка, обожгла задницу.

Перекатываясь с одной булки на другую, я разглядывал водителя… Пожалуй, настал тот момент, когда можно добавить описательных деталей, ага?