В доме было гораздо теплее, чем в гараже. Лиам отлучился ненадолго, а вернулся уже, сменив одежду. Теперь он надел джинсы и коричневую клетчатую фланелевую рубашку поверх белой футболки, которая как нельзя кстати, обтягивала его мышцы и пресс.

– Вы поглядите, как смотритесь рядом, – хихикнула тетушка. Чувствую, одной кружкой глинтвейна она не ограничилась.

Я начала немного рассматривать своего некогда лучшего друга. А без теплой одежды там было, на что посмотреть. Короткая стрижка, густые брови. Ямочки, которые появлялись всякий раз, стоило ему улыбнуться. Он больше не походил на долговязого парня из прошлого.

Что ж, приятно осознавать, что человек, который когда-то был просто соседским парнем в растянутых свитерах и смешной шапке, вырос в мужчину, от одного взгляда на которого внутри вспыхивает пожар. Пусть я и старательно притворяюсь, что это просто воспоминания и эмоции после расставания, но мои щеки предательски выдают меня.

Лиам разлил чай по кружкам и уверенно расставил их на специальные подставки.

– Совсем скоро Рождество, – начал он.

– Совершенно верно, – всплеснула руками тетушка, – у нас ярмарка не полностью готова.

– Осталось, – Миссис Лейдман начала считать на пальцах, – пять дней до Рождества. Значит уже завтра мы должны открыть ярмарку на городской площади.

– Думаю, в этом году, праздник будет еще лучше, чем предыдущие, – Лиам поднял бровь, глядя на меня.

Я закивала, как китайский болванчик, явно утратив способность говорить. Сердце билось быстрее, чем обычно, и я не могла избавиться от мысли, что, возможно, мое возвращение в Биддерфорд – это не только возможность вновь почувствовать дух Рождества и успокоить свою душу, но и шанс понять, чего я лишилась в погоне за карьерой.

Миссис Лейдман рассказала о планах на ярмарку. На следующий день начнется масштабная подготовка. Волонтеры из местного общества уже украсили главную площадь города, развешивая гирлянды и устанавливая маленькие киоски в форме имбирных пряников и пряничных домиков. Нам осталось разложить товары, отрепетировать спектакль, который ребята из средней школы придумали, на сцене, что установили посреди площади.

Совершенно не хотелось оставаться в стороне, поэтому я с удовольствием присоединилась к ним, обсуждая все организационные моменты. Мне поручили завтра развесить украшения на киосках, подготовить ценники. А для этого надо будет с самого утра оббежать дома, чтобы узнать точное количество желающих поучаствовать в продаже кексов, мятного печенья с шоколадной крошкой и самодельных венков и свечей.

После нашего продолжительного чаепития мы с тетушкой засобирались домой. Тетушка Маргарет выпила четыре кружки глинтвейна, и была еще более озорной, чем обычно. Угловатые черты лица смягчились, она подставила лицо под снежинки. Россыпь веснушек на носу и щеках стала более заметной, потому что ее щеки раскраснелись после вина со специями. Мы прогуливались под непрекращающимся снегопадом.

– Вот, что я тебе скажу, детка, – она похлопала меня по спине, держась второй рукой за мою, чтобы не упасть, – Лиам с тебя глаз весь обед не сводил.

– Тетушка, тебе показалось. Мы давно не виделись, конечно, ему любопытно меня разглядывать.

Как и мне, врать не буду.

– Ты что не слушала меня десять лет назад, что и сейчас не хочешь слушать. Ну, пойдем в дом. Я устала.

Вечером тетушка Маргарет уснула в гостиной за просмотром какого-то второсортного шоу. Джинджер тоже дремала рядом, иногда шевеля лапками, будто во сне гналась за белкой в местном сквере.

Я же сидела рядом и смотрела рождественские серии “Друзей” без звука с ноутбука. Знаю их наизусть. Я пересматривала эпизоды, когда мне было больно и грустно, когда я радовалась и была счастлива, когда не знала, как поступить, и даже когда, приходила уставшая домой настолько, что не могла даже разогреть себе еду. Я просто включала любимый сериал, и мне становилось лучше.