– Спасибо, всё хорошо, – сдержанно ответил М-1023, чуть наклонившись, пожав протянутую ему руку, и секунду спустя, видимо, желая проявить учтивость, весьма отстранённым тоном добавил: – А как вы поживаете?

Галактион искусственно улыбнулся.

– Неплохо для старика, – в нос сказал он. В его планы совсем не входило жаловаться на своё, ставшее ему изменять, здоровье…

– Как дела у тебя в школе? Не скучно ли там тебе? Могу я чем-то помочь? – Галактион быстро вернул разговор в первоначальное русло.

М-1023 был верен себе, ответив тем же отстранённым, но предельно корректным тоном: – Нет, спасибо, я всем доволен, всё необходимое для жизни у меня есть. И в школе мне очень нравится, нет никаких проблем.

– И тебе не надоело там за восемь лет? – Галактион с неискренним участием взглянул на юношу. – Может, ты хотел бы уехать куда-нибудь, сменить обстановку?

Блеск в умных глазах М-1023 появился и погас в долю секунды. Внимательно посмотрев на Галактиона, он выдал необычно длинный для себя пассаж: – Понимаете, я слишком погружён в науку. Поэтому мне совсем не до того, чтобы куда-то уезжать. Меня здесь всё вполне устраивает. Я бесконечно благодарен вам за то, что восемь лет тому назад взяли меня к себе.

Воцарилось молчание… Галактион и М-1023 молниеносно обменялись взглядами. «Старый лицемер», – пронеслось в мозгу у М-1023.

«Тот ещё засранец», – подумал, в свою очередь, Галактион.

Доверительная беседа не задалась, и Галактиону не оставалось ничего другого, как перейти к «рабочим деталям».

– Тебя очень хвалят преподаватели, – прервал затянувшуюся паузу он, – судя по их отзывам, ты давно созрел для научной работы. Я бы хотел, чтобы ты поработал у нас в лаборатории. Уверен, что там тебе будет намного интереснее, чем в школе.

По выражению лица М-1023 невозможно было определить, рад он или огорчён грядущим переменам в своей жизни.

– Почту за честь, – просто ответил он. – Я готов.

– Вот и замечательно, – вымученно улыбнулся Галактион, – тогда завтра – твой первый рабочий день. Рано утром мы поедем с тобой в лабораторию… А сейчас, если у тебя нет вопросов, можешь идти, только позови, пожалуйста, Феликса, – сказал Галактион напоследок.

– Ну, что скажете? – запыхавшийся, чуть покрасневший Феликс не мог скрыть своего волнения.

– Что я скажу? – задумчиво протянул Галактион. – Вы, в самом деле, привели ко мне уникума. Это очень странный молодой человек. Я, пожалуй, никогда за свою долгую жизнь не видел такого необычного юношу.

– И чем же он странен? Что в нём из ряда вон выходящего вы обнаружили за пять минут беседы? – искренне удивился Феликс.

– Не могу точно сказать, – занервничал Галактион. – И в этом, наверное, и заключается самая большая его странность…

– Но всё-таки, – настаивал Феликс, – что конкретно в нём вас так изумило?

Галактион чуть успокоился. Высокий, худощавый юноша с острыми чертами лица и выпученными глазами снова предстал у него перед глазами…

– Он ещё мальчик, а ведёт себя как совсем взрослый. И эта его механическая, лишённая эмоций интонация. Он говорит как робот.

– Просто он находится в своём мире, в мире формул и уравнений.

– Возможно, – перевёл дыхание Галактион. – Вы его лучше знаете. Интересно, а чем он занимается в свободное время в школе? У вас же есть информация на этот счёт.

– Да, конечно, – быстро ответил Феликс, – запись идёт постоянно. Так вот, он почти не выходит из своей комнаты. И друзей у него нет. Кроме, пожалуй, С-9704.

– С-9704, – сказал про себя Галактион, будто вспоминая детали подзабытой истории. – Этот громила с лицом ребёнка. Странно. Что у них может быть общего?