Войти в армянскую среду через бандитскую бригаду выглядело бы более естественно. Во-первых, военное прошлое уходило в тень. Во-вторых, я не оказался бы в положении бедного родственника в семье Манучаровых. Они, конечно, будут возмущаться, мол, зачем не сразу к нам?.. Ну, вы поняли…

Все это звучало чересчур авантюрно, но Мусаев, поразмыслив, махнул рукой. Время поджимало, и, как он выразился, все это выглядело настолько несерьезно, что могло сработать.

Саламова сразу взялась за дело и однажды всплакнула братьям на невыносимые условия жизни в тогдашнем Баку. Мол, приличной работы нет, заработка нет, финансы поют романсы, а деревенский контингент, хлынувший из периферии в город, напрягает. Хорошо бы подзаработать между Баку и Москвой. Братья, естественно, прониклись к сестренке сочувствием и в унисон объявили, что всячески готовы поддержать ее стремления к обогащению. Но как? Саламова предложила несколько вариантов. Самая прибыльная показалась торговля людьми.

Не смотрите на меня так. Она не имела в виду поставку проституток в Москву. У русских там своих хватает в избытке, и они гораздо квалифицированнее и привлекательнее наших…

– Это почему же? – возмутилась за державу Аталай и тут же покраснела, так как все подозрительно покосились на нее. – Я… я не это имела…

Оператор подло хихикнул. Прилизанный взревел.

– Не мешайте!.. Что она подразумевала? – обратился он с нетерпением к Длинному.

– Устройство в Москве призывников-дезертиров, которые не хотели рисковать шкурой в Карабахе и желали податься в Москву, к тому времени превратившуюся действительно в большую деревню с очень пестрым составом. Проясню…

В начале 90-ых в авиакассах, на железнодорожных вокзалах и в самом бакинском аэропорту орудовали дельцы, которые за определенную мзду содействовали невыездным гражданам призывного возраста пересечь границу. Здесь были замешаны многие. И пограничники, и милиция, и работники авиакасс – в общем, все, кому не лень и у кого были хоть какие связи или полномочия. Ведомство Мусаева знало об этом, периодически ловило “дельцов”, как говорится с поличным и, прощупывая по своей части, передавала особистам. Но через некоторое время, как в плохой сказке, на месте отрубленной головы вырастали три и все повторялось – новые люди брали прибыльное дело в руки. А к некоторым подонкам и приблизиться было невозможно, до того гладко их крышевали. Кстати, аналогичные процессы происходили и в Армении, я бы сказал даже еще в большем объеме. Потому и пол Армении проживает в настоящем в России, так как за отпрысками следом отправлялась и родня, желающая освоить более благополучные пространства рядом с любимым чадом. Армяне в этом отношении более гибки, чем “тяжелые на подъем” азербайджанцы, которые до последнего держатся за привычный уклад и привычные места обитания, меняя их разве что в самых критичных ситуациях.

Тогда контора Мусаева сменила тактику и решила использовать это социальное зло в своих целях. То есть подбирать агентуру в среде дезертирующего контингента. Так и поступали некоторое время. План Саламовой же менял весь сложившийся тогда несложный расклад в этой оперативной ситуации и ставил ее на более серьезный уровень. Она предложила братьям Романовым устраивать молодых азербайджанцев-дезертиров в Москве под патронаж их бандитской бригады. Благо, за своих холеных отпрысков ментально заботливые папки и мамки готовы были выложить последнее. По сути, это означало контролировать процесс переезда и обустройства азербайджанских дезертиров в Москву и в область, а также в другие регионы компактного присутствия лиц армянской национальности, соответственно, и активных действий спецслужб противника. В этом случае наши непутевые юнцы оказались бы полезными хотя бы в оперативном плане, притом за счет своей родни. Далее, усовершенствуя начатое, мы могли бы размещать в Москве нашу целевую, специально подготовленную агентуру, выполняющую задачи военной разведки по России и против Армении. Вот и весь расклад…