– Катерина Максимовна…

– Да?

– Не знаете, эта дверь открывается?

– Должна… Заведующая что-то говорила…

Услышав щелчок задвижки, Андрей взялся за ручку.

– Всё равно не идёт… – озадаченно сообщил он.

Замок щёлкнул туда-сюда ещё раз, дверь подёргалась.

– По-моему, у меня всё в порядке… Погоди, а ты со своей-то стороны отпереть не забыл?

– А надо было?

– А сам как думаешь?

Сочтя за благо дальше тему не развивать, он повернул расположенную чуть выше шишечку и толкнул открывшуюся наконец дверь…

От представшего перед ним зрелища Андрей буквально остолбенел. Комната Екатерины Максимовны выглядела как после налёта полиции в буржуйском фильме. Обе уже наполовину выпотрошенные сумки всё ещё стояли по центру, а извлечённое из них содержимое заполнило, казалось, все имеющиеся в номере горизонтальные поверхности. И на фоне всего этого раздрая стояла сама хозяйка, в ярком цветастом халатике под кимоно и пушистых домашних тапочках на небольшом каблучке.

– И мне ещё говорят, это у меня в комнате бардак… – задумчиво, отведя глаза в сторону, как будто рассуждая про себя, съехидничал Андрей.

– Так правильно говорят, – насмешливо отмела его наезд Екатерина Максимовна. – У меня-то скоро порядок будет, а у тебя, поди, бардак никогда не прекращается. Ну что, всё приготовил? Давай сюда.

– Я всё распаковал, – дипломатично ответил он, – но не могу решить, какую рубашку надеть. Может, поможете выбрать?

– Ладно, покажи, что у тебя есть. Брюки – эти? Туфли тоже покажи.

Бросив скептический взгляд на небогатый выбор рубашек, она остановилась на голубом отстроченном батнике с перламутровыми кнопками.

– Вот эта, пожалуй… – Екатерина Максимовна перекинула вещи через сгиб локтя. – Всё, больше мне не мешай. Видишь, у меня и без тебя дел невпроворот.

– Вижу, – с детской невинностью в голосе согласился Андрей.

Ответом на что был взгляд, выражающий всю степень неуместности подобного комментария.

Очистив стол и расстелив на нём сложенное в несколько слоёв покрывало, Катя выудила с самого дна одной из сумок маленький складной утюжок. Очень скоро всё, требующее глажки, уже аккуратно висело на плечиках в платяном шкафу. Она подумала было занести Кузнецову его вещи, но решила, что он, наверно, в душе сейчас, и решила тоже искупаться сначала. А прибраться можно будет и потом – если вообще до ужина время найдётся…

Пансионат «Алые паруса» имел, со слов заведующей, славную – и даже героическую – историю. Первые годы отдыхали здесь, в основном, передовики производства – да ещё наезжал временами кто-нибудь из краевого начальства. А как пришла война, в нём разместили фронтовой госпиталь. Затем полуразрушенное здание с год простояло заброшенным, пока кто-то где-то не вспомнил о нём. Одно крыло снесли, другое подремонтировали – и пансионат зажил новой, пусть и более скромной жизнью. Сохранив, однако, какие-никакие остатки прежней фешенебельности: просторные комнаты с «удобствами» в каждом номере и отдельный, закрытый для посторонней публики пляж…

Облачившись опять в халат и намотав на голову полотенце, Катя постучалась к Кузнецову.

– Открыто, – раздалось из-за двери.

– Ваш фрак готов, сэр, – шутливо доложила она, зайдя к нему с парой плечиков. – Я в шкаф повешу?

– Да, конечно, спасибо большое.

– А почему у тебя голова сухая? Ты, что, в душе не был ещё?

– В душе? – на лице Кузнецова отразилось тревожное непонимание.

– Ну, обычно люди после поездки душ принимают. Хотя дело твоё, конечно…

– Да нет, нет, я схожу, обязательно, – забавно было смотреть, с какой поспешностью пытается он исправить промах. – Просто не успел ещё.