Когда дела на фронте во время войны с французами стали совсем плохи, Павел I послал к опальному Суворову фельдъегеря с письмом. Полководец, прочтя на конверте: «Фельдмаршалу…», сказал:

– Это письмо не ко мне! Если бы Суворов был фельдмаршалом, то не находился бы в изгнании и под надзором, а командовал бы войсками!

Пришлось посланнику возвращаться с нераспечатанным письмом в Петербург.

Павел I направил новое письмо, в котором просил Суворова возглавить армию «во имя спокойствия Европы», на этот раз старый фельдмаршал был удовлетворен и тотчас же воскликнул:

– Час – собираться, другой – отправляться!..

Императрица Мария Федоровна спросила у казачьего атамана графа Матвея Ивановича Платова, который сообщил ей, что он со своими приятелями ездил в Царское Село:

– Что вы там делали? Гуляли?

– Нет, государыня, – отвечал он, разумея по-своему слово «гулять», – большой-то гульбы не было, а так бутылочки по три на брата осушили…

Желая приучить подданных своих к умеренности, император Павел I назначил число кушаний по сословиям, а у служащих – по чинам.

Майору определено было иметь за столом три кушанья.

Яков Петрович Кульнев, впоследствии генерал и славный партизан, служил тогда майором в гусарском полку. Павел I, увидя его где-то, спросил:

– Господин майор, сколько у вас за обедом подают кушаньев?

– Три, ваше императорское величество.

– А позвольте узнать, господин майор, какие?

– Курица плашмя, курица ребром и курица боком, – отвечал Кульнев.

Император расхохотался.

При императоре Павле I в иностранных газетах появились статьи о России, в которых между прочим настоятельно советовалось русскому императору быть бдительным, не дремать, проснуться.

Доложили канцлеру князю Безбородко и спрашивали его, возможно ли пропустить в Россию газеты с подобными статьями.

– Чего они его будят, – флегматично заметил граф-малоросс, – он уже и без того так проснулся, что и нам не дает спать!

Император Павел I встретил однажды на Невском проспекте таможенного чиновника до того пьяного, что тот едва-едва держался на ногах.

– Да где же ты так по-скотски позволил себе напиться?

– На службе вашего императорского величества! Как говорится, не щадя живота своего!

– Это что же за вздор ты несешь? На какой такой службе ты служишь?

– Да, ваше императорское величество, усердствую по служебным обстоятельствам: я таможенный эксперт, то есть обязанность моя пробовать на язык все привозные зарубежные спиртные напитки.

Лекарь Вилье, находившийся при великом князе Александре Павловиче, был ошибкой завезен ямщиком на ночлег в избу, где уже находился император Павел I, собиравшийся лечь в постель. В дорожном платье входит Вилье. Можно себе представить удивление Павла Петровича и страх, овладевший Вилье. Но все это случилось в добрый час. Император спрашивает его, каким образом он к нему попал. То извиняется и ссылается на ямщика, который сказал, что здесь отведена ему квартира. Посылают за ямщиком. На вопрос императора ямщик отвечал, что Вилье сказал про себя, что он император.

– Врешь, дурак, – смеясь сказал ему Павел Петрович, – император я, а он оператор.

– Извините, батюшка, – сказал ямщик, кланяясь царю в ноги, – я не знал, что вас двое.

Зимой Павел I выехал из дворца на санках прокатиться. Дорогой он заметил офицера, который был столько навеселе, что шел покачиваясь. Император велел своему кучеру остановиться и подозвал офицера.

– Вы, господин офицер, пьяны, – грозно сказал государь, – становитесь на запятки моих саней.

Офицер едет на запятках за царем ни жив ни мертв от страха. У него и хмель пропал. Едут они. Завидя в стороне нищего, протягивающего к прохожим руку, офицер вдруг закричал государеву кучеру: