Кайя копала очень быстро и вскоре обнаружила вход. Она пронеслась по лазу, разбудила мать и Туака и положила перед ними мясо.

– Еда! – тявкнул Туак.

– Кайя, откуда это? – спросила мать изумлённо.

– Сначала поедим, – сказала Кайя. – А потом я расскажу вам мою историю.

И что это была за история! Она прошла весь путь за край света и невредимая вернулась домой.

Когда они поели, Кайя с нежностью прижалась к матери, а Туак лёг рядом.

Кайя счастливо вздохнула:

– Однажды, снежной ночью…

Гарольд высунул голову из клетки и оглядел комнату Фредди.

– О! Воздух сегодня прохладный! – Его передёрнуло. – Пойду-ка назад в постель.

Он забрался обратно в уютное тепло панциря. Приближался долгий зимний сон. Вскоре он погрузился в неясное состояние между сном и бодрствованием. Мысли его были приятными, о листьях одуванчика, когда он вдруг услышал:

– А на Рождество выпадет снег?

Гарольд знал этот голос. Это был Фредди. Сейчас его было хорошо видно – Фредди стоял на пороге и разговаривал с мамой. Гарольд понадеялся, что мальчик несёт ему завтрак.

– Если снег и пойдёт, Гарольд его не увидит, – сказал Фредди.

– Не думаю, что ему бы он понравился, – заметила мама. – Ты приготовил коробку? – зашла она в комнату. – Хорошо бы устроить его до ночных фейерверков. Мы же всегда укладываем его спать в Ночь Гая Фокса, разве нет?

«Так пришло время спячки! – подумал Гарольд. – Я чувствовал, что приближаются холода».

– Да, – ответил Фредди. – Вот коробка.

Гарольд слегка высунул голову, чтобы понаблюдать за тем, как Фредди ставит его коробку рядом с клеткой.

– Я напихал в неё нарезанной бумаги, и листьев, и всякого такого. Смотри!

– Молодец, – похвалила мама.

Гарольд втянул шею и улыбнулся, прислушиваясь к приятным звукам, с которыми ему готовили уютную зимнюю постель.

– Мам? – сказал Фредди. – А почему Борис не впадает в спячку?

Мама рассмеялась.

– Потому что Борис – кот! Кошки не спят зимой.

«Не спят, – подумал Гарольд. – Но проводят во сне большую часть жизни. Пока не гоняются за мной…»

Это была ещё одна весомая причина впасть в спячку – несколько месяцев без Бориса точно нельзя было упустить.

Теперь, когда Гарольд то погружался в сон, то выплывал из него, голоса наверху уходили на задний план, превращались в гул.

В какой-то миг он ощутил, как отрывается от земли, и подумал, что, возможно, летит. А потом зевнул и устроился поудобнее. Усталость, наконец, одолела его.

Гарольду снилось, что он блуждает по залитому солнцем саду, закапывается в пыль под розовыми кустами и грызёт чертополох…

– Вы только посмотрите! Никогда не думала, что у нас столько рождественских гирлянд!

Гарольд моргнул. Пронизанный солнцем сад и кусты чертополоха померкли.

«Это был голос мамы Фредди, – подумалось ему. Он медленно приоткрыл глаза и обнаружил себя в полной темноте. – Может быть пришла весна? – спросил он сам себя. – Должно быть, если я проснулся. Но ещё так темно…»

От самой мысли о весне губы его растянулись в сонной улыбке.

Внезапно коробка затряслась, как если бы кто-то её поднял.

– Ой! – сказал Гарольд.

Его постель скользила и сползала в разные стороны, он подскакивал то вверх, то вниз.

«Меня несут на свободу!» – подумал Гарольд.

Он был в восторге. Рот наполнился слюной при мысли о том, какое лакомство ему дадут съесть.

Бух! Коробку поставили.

Гарольд зевнул и потянулся.

«Вот оно, – подумал он. – Скоро Фредди вынет меня из коробки и покормит вкусным салатным листком. Или даже клубникой».

Он облизнул губы и принялся ждать, а над его головой слышались голоса.

– А теперь мы будем наряжать ёлку? Пожалуйста!