— Да не агрись, чувак, — примирительно тянет Вет. — Посмотри на нее. Говоришь – норм? — ищет глазами мелкую.

Смотрю на Киру, которая шепчется с Ушаковой, и не врубаюсь, к чему он клонит.

— Мысль развей, что ли.

— Месяц на то, что ты и она…

— Что я и она… что, блядь?

Петухов разводит руками.

— Да хоть что-нибудь. Замути с ней.

— И на хрена?

— Я так хочу.

— А я хочу, чтобы ты в окно вышел, — сообщаю с такой злостью, что скулы сводит.

— Ну нет. Это такое себе, — Вет продолжает разглядывать Файфер. — Посмотри на нее… Овца, блядь, рыжая. Такая тупая. Как думаешь, даст мне сегодня, если в гости позову?

Я настораживаюсь. Не нравится мне его тон.

— Ты же сказал, она стремная.

— Какая разница, кого переть? Да она описается от счастья, когда я ей целку порву.

Во рту моментально накапливается горечь.

— Я иногда не понимаю, ты блюешь или так разговариваешь. Отвали от нее.

— А то что? Маме пожалуешься? — бросает Вет хлестко.

Его выстрел достигает цели. В десятку попадает.

Сука.

Чувствую, как моя броня осыпается, кусками отваливается.

Сжимаю кулаки. Вдыхаю ртом, выдыхаю постепенно ртом и носом, стравливаю ярость. Запрещаю себе реагировать, ведь этого он и добивается.

— Егор, давай я облегчу твой моральный выбор? — на каком-то маниакальном раже продолжает Вет.

И мое хладнокровие окончательно идет лесом:

— Давай ты на хуй пойдешь?!

— Либо я ее оприходую. Либо ты, — он пропускает мимо ушей направление, которое я ему задал. — Выбирай.

— Ты, блядь, совсем конченный?! — трясу головой, раздуваю ноздри, наглядно демонстрирую Петушаре, что думаю о нем.

— Но она-то не в курсе. Для меня это будет легкое достижение. А вот для тебя – не думаю. Но ты же спортсмен.

Перевожу взгляд на Файфер. Мысленно рисую ситуацию – она и Вет.

Да ну нахрен. Она же реально мелкая, девчонка совсем!

— И какой мне резон? — глядя на Петухова, пытаюсь понять, блефует он или на полном серьезе задвигает.

— У тебя есть свой интерес.

— Озвучь.

Говорю это, чтобы убедиться, что мы говорим об одном и том же.

— Сделаешь, как я прошу, и ты мне ничего не должен.

— То есть... Если Файфер замутит со мной до конца месяца, то ты отвалишь от меня. Навсегда. Так?

— Так, — Вет кивает.

— И с чего я должен тебе верить?

— Да хорош, — морщится Петухов. — В чем-чем, а в пиздабольстве я замечен не был. Сказал, что замнем тему, значит замнем.

— Зачем ты все это делаешь? — в полной растерянности спрашиваю его.

— Так весело же! Ты в деле или нет?

Кошусь на Файфер – ее кукольное личико, тонкие ножки и ручки. Пытаюсь проанализировать, почему мне не все равно, что с ней будет. Ответ получается смазанным и явно ошибочным. Кира замечает, что смотрю на нее. Быстро отвожу взгляд.

— Ну… допустим, — типа, соглашаюсь.

— Подтверждение? — Вет сразу же оживляется. — Как я пойму, что у вас все… серьезно?

— Интуитивно, блядь.

— Может, скинешь фотки?

— Обойдешься.

— Переписка?

— Никакого дерьма, которое ты бы мог потом использовать, не получишь, ясно?

Продолжаю этот диалог из чистого упрямства, в то время как Вет принимает все за чистую монету.

— Ну не знаю… — озадаченно тянет Петухов. — Такое ощущение, что ты хочешь меня наебать. Ладно. Тогда просто покажешь видос.

Трясу головой. Эта мразь только что пробил дно.

Не знаю, как вытерплю его до конца года. Как мне из этого выбраться?

Сердце гремит где-то в горле, мышцы спазмирует от злости. За грудиной так жарко становится. Я больше не вывожу!

— Отойди от меня, — предупреждающе прошу Вета.

Реально – прошу, потому что чувствую, что вот-вот взорвусь.

— Егор, да ты… — начинает он что-то затирать.

— Ты чё, блядь, глухой?! Отойди, сказал! — рявкаю, толкая его обеими руками.