Все эти три дня мы даже не разговаривали, виделись лишь издалека. Точнее, я его видела. Один раз из окон кофейни, другой – из окна собственной спальни. И всякий раз он поражал моё воображение, как в тот первый вечер.

Не обидела ли я его?

Была ли достаточно убедительной в своём «нет»?

Нет, я не думаю о нём. Больше не думаю.

Сегодня в кафе много людей. Бренда говорит, их будет ещё больше, всё-таки курортный сезон.

– А маффины у вас свежие? – требовательно спрашивает покупательница.

– Только сегодня привезли, – вежливо отвечаю я. – Могу предложить чай с лимоном и брусникой.

Женщина что-то говорит, я не слышу. Потому что благодаря какому-то шестому чувству вскидываю голову и вижу его. Он стоит на тротуаре прямо напротив окна. В синей полицейской форме и зеркальных очках. Стильный, серьёзный и потрясающе красивый.

– Девушка, вы меня слышите? – визжит покупательница.

– Да, извините.

– Нет, это никуда не годится! – возмущается она. – Вы собираетесь меня обслуживать?

Бренда приходит на помощь и быстро сглаживает конфликт. Я же пытаюсь отдышаться и унять сердцебиение. Считаю до десяти. Не выходит.

Зайдёт или нет?

– Будь порасторопнее, – шепчет Бренда. – Отодвигай собственные проблемы на второй план, если хочешь эту работу. Гостям нравится, когда мы улыбаемся и приветливы с ними.

– Я недостаточно широко улыбаюсь? – пытаюсь отшутиться.

– Нет, с улыбкой всё в порядке, нужно ещё научиться абстрагироваться, понимаешь?

– Например?

– Попробуй оставить всё личное за дверью. Как багаж. Или вещи в раздевалке. А потом захватишь – и они снова с тобой.

– А если я не хочу обратно свой багаж?

– Тогда попробуй отправить свой ненужный багаж на какой-нибудь левый адрес. Или отдай в благотворительный фонд.

– Тебе самой такая методика помогает?

– Честно?..

В кофейню вваливается компания подростков. Ребята заказывают луковые кольца, сырные палочки, пончики с малиновым джемом, сливочное мороженое и апельсиновый сок. Странный набор, но я не возражаю. Сама в их возрасте экспериментировала с едой.

Когда толпа, наконец, рассеивается, сердце подскакивает – в зале появляется Сэмпсон.

– Привет, – широко улыбается он.

– Добрый день, – я стараюсь говорить ровно, не показывать радости и в то же время помню об улыбке, – что будешь заказывать?

– А что ты посоветуешь?

– Сегодня в меню потрясающие черничные маффины, блинчики с кленовым сиропом и хрустящие вафли. Начинку можно разную сделать: джем, мёд, сироп.

– Я бы блинчиков с джемом поел.

– Несмотря на девиз нашей кофейни, блинчики подаются с сиропом, но для тебя могу сделать исключение, – говорю и неосознанно растягиваю губы в улыбке. Бренда бы меня похвалила. – Апельсиновый? Вишнёвый? Клубничный?

– Клубничный, – повторяет он и закусывает нижнюю губу, а я сглатываю. Это слишком… провокационно.

– Чай? Кофе? Содовую? – машинально перечисляю я, чувствуя, как внутри будто фейерверки взрываются.

– Чай со льдом.

– Чёрный или зелёный?

– Чёрный.

– Отличный выбор.

Кожей чувствую его взгляд, когда приходится отворачиваться к стойке с начинками.

Все силы уходят на то, чтобы унять дрожь в руках. Не слишком ли громко бьётся сердце? Не пылают ли щёки? Не до ушей ли улыбка?

Боже, Саманта, нельзя так! Успокойся! Оставь всё личное за дверью. За тяжёлым замком. И ключ потеряй. Нет, лучше в озеро выброси.

Сэмпсон расплачивается крупной купюрой.

– Пожалуйста, без сдачи.

– Но этого слишком много.

– Просто запиши на мой счёт. Я здесь далеко не в последний раз.

Уходя, он подмигивает, а у меня колени подкашиваются. Приходится уцепиться руками за стойку, чтобы сохранить равновесие.

Провожаю его глазами – он садится у окна за одноместный столик, но поворачивает стул так, чтобы глядеть в зал, а не в окно. За порядком следить собирается?..