– Соглашайся Атрид Агамемнон дочь жрецу возвратить за такой выкуп достойный, ведь ты на него купишь десять таких же красивых и более юных наложниц и вдобавок обретешь славу милостивого вождя всех наших народов! Многие из троянских союзников не будут с нами сражаться отчаянно за своих жен и дочерей, зная, что смогут всегда их у нас выкупить.

Однако вождю все вождей Атриду было не по сердцу такое решение. Отданная ему Хрисеида успела уже в его сердце и членах разжечь настоящий любовный пожар. Поэтому жреца он прогнал, и сурово вдогонку смертью ему пригрозил, надменно выпучив большие глаза и скруглив толстые губы:

– Чтобы тебя никогда я, старик, больше не видал пред нашими кораблями! Нечего и сейчас тебе медлить, прочь с моих глаз! Или тебе не помогут ни жезл твой, ни венец Аполлона. Все равно не отпущу я Астидамию! Дочь твоя в неволе состарится, в Аргосе, в доме моем, ткацкий станок, днем обходя и постель разделяя ночью со мною. Поэтому лучше прочь быстрей уходи и меня не гневи, если сам домой хочешь невредимым вернуться!

Затрепетал старый жрец, и царскому послушный приказу, опустил низко седую голову и молча побрел по прибрежному песку под рокот прибоя вечно шумящего моря.

От кораблей далеко удалившись на еле державших его ногах, опечаленный старец бессильно остановился. Воздев к небу трясущиеся тощие руки, он дрожащим голосом взмолился к могучему сыну Зевса от пышноволосой дочери Кея и Фебы Титаниды Лето и попросил его отомстить смерть несущими стрелами обесчестившим его надменным данайцам.

Быстро с мощных вершин олимпийских губительный Феб на широкодорожную землю спустился, и в ахейцев посыпались скорбь несущие людям его смертоносные стрелы. И скоро очистительное пламя множественных костров погребальных запылало по всему корабельному стану.

В день десятый избиенья Фебом ахейцев не выдержал Ахиллес и, сверкая возбужденно сияющими глазами, завопил, призывая гадателей иль пророков объяснить гнев Аполлона. И гадатель Калхант изрек, что Аполлон сердится за унижение его жреца, которому не отдали дочь за выкуп достойный. Ахилл тут же потребовал у Агамемнона отдать Хрису дочь без всякого выкупа, и тот согласился это сделать для пользы общего дела, но потребовал заменить дочь жреца Феба на другую не менее красивую деву. Между Ахиллом и Агамемноном вспыхнула смертельная ссора, и Атрид, проявив власть, отобрал у сына богини дочь Бриса. После этого храбрейший герой отказался участвовать в битвах.

Одиссей же тем временем, по приказу Атрида Хрисеиду повез отцу и Аполлону – гекатомбу, а перед отплытием с глазу на глаз укоризненно сказал Агамемнону:

– Напрасно, повелитель, ты затеял вражду с сыном среброногой Фетиды. Да, он, конечно, спесивый и необузданный и на него воздействовать надо, но мягче. Ведь он один в бою стоит большой рати, и потому ты сам меня посылал за ним к Ликомеду на Скирос. Вчера же, ты позволил взять верх над собой гневу, который, даже, если и справедливый, и мудрых в заблуждение вводит. Заметь, я это только тебе говорю, а на собрании я промолчал. Впрочем, что сделано, то даже богам уже не вернуть, и за этот твой гнев нам всем расплачиваться горько придется; вспомни тогда эти пророческие мои слова.

В Хрисе, войдя в гавань глубокую, спустили ахейцы вмиг паруса и, свернув их, в свой черный корабль уложили. Высокую мачту к гнезду притянули, поспешно спустив на канатах, сели за весла сосновые и к пристани аккуратно судно свое подогнали. Выбросив якорный камень, причальный канат укрепили, вышли на берег крутой, шумный кипящим прибоем, и гекатомбу с судна Дальновержцу отвели к жертвеннику Аполлона. Вслед сошла и юная дочь жреца на берег родимый. Деву тогда, к алтарю подведя, Одиссей многоумный в объятья отцу передал и умелое сказал ему слово: