На следующее утро, когда уже взошел Зареносец, земле возвещая о свете, и следом в платье шафранном Заря распростерлась над морем, старший Атрид своему герольду Талфибию приказал оповестить всех вождей, что родную дочь он ни за что зарезать не позволит.

Диктис Критский рассказывает, что тогда Одиссей, притворившись разгневанным на упорство Агамемнона и уверив всех, что он возвращается домой из-за него, измыслил важное, но не слишком надежное средство. Приехав в Микены, он никого, не посвящая в свой хитрый замысел, пересылает Клитемнестре поддельное письмо, будто бы от Агамемнона, содержание которого таково: «Ифигению, как старшую дочь Агамемнона, просватали за могучего Ахилла. Поэтому пусть мать поспешит и скорее пошлет туда Ифигению, а с ней все, что нужно для свадьбы». Получив это письмо, Клитемнестра, радостная, что она может выдать дочь за мужа с таким славным именем, передает Ифигению Одиссею. Тот же, завершив это дело за несколько дней, возвращается к войску вместе с ни о чем не подозревающей девой.

О принесении в жертву Ифигении рассказывают по-разному.

Некоторые, подобно Еврипиду, говорят, что Агамемнон сам безумное отдал приказанье жене в письме, чтобы сюда прислала дочь: мол, Ахиллес ей руку предлагает, герой не хочет участвовать в походе, коль в жены Ифигению ему не отдадут и ложа не разделит во Фтии с ним царевна. При этом отличился именно Одиссей, он уговорил Атрида написать письмо.

– О, богоподобный Атрид, достойный повелитель всех мужей Агамемнон! Ты до сих пор был мудрым повелителем нашим. Но, что за необдуманные слова у тебя чрез ограду зубов излетели по поводу нашего отплытия из Авлиды, вождь наш величайший? Ты отказываешься Ифигению в жертву принести Зевса дочери Артемиде, а ведь, я узнал, что она тебе не родная, а приемная дочь, правда, точно не знаю Елена иль Клитемнестра ее родила. Так что же, из-за того, что тебе жаль дочь нечестивого похитителя Елены Тесея, все ахейское войско будешь здесь в Авлиде держать? Или же Ифигения дорога тебе потому, что она дочь не Елены, а Клитемнестры от ее первого брака с сыном Фиеста Танталом? Тебе на собранье вождей на эти вопросы ответить придется! Долго ахейцы тут пьянствовать будут? Ты зачем вместе с братом по всей Элладе царей собирал? Лучше б начальствовал ты над каким-нибудь войском ничтожных людей, а не над нами, которые оставили жен и детей ради славы священной Эллады! Ты ж главный скипетр носишь, тебе повинуется столько ахейских народов, и ты держишь нас здесь из-за какой-то… Если ты не изменишь свое решение и не дашь принести Ифигению в жертву Медвежьей Богине, то и мы, цари и советники ахейского войска изменим свое решение о назначении тебя нашим верховным вождем.

Так вкрадчиво говорил Агамемнону Одиссей, глядя себе под ноги и непрерывно шевеля своими большими ушами. Атрид, как завороженный смотрел на уши Одиссея во время всей его речи и потом ответил задрожавшими мясистыми губами, готовый расплакаться:

– О, Одиссей, муж многоумный! Поразил ты глубоко словами своим справедливыми дух мой заблудший, но я ошибку свою теперь признаю. Отведите с Диомедом из шатра моего Ифигению к алтарю прямо сейчас и сделайте все, что положено. Только не говори никому, что Ифигения не моя дочь, и я тебя, как скажешь, отблагодарю.

Ифигению (или, как говорят некоторые, телицу, на которую деву на алтаре подменила сама богиня охоты), несмотря на протесты Ахилла, принесли в жертву. Сразу после этого ветры задули в направлении, благоприятном плаванию ахейского войска, радостные вожди пришли к Агамемнону и долго за жертву родной дочери для общего дела благодарили его и утешали.