– Но-но-но, лошадка, – осаживает мой порыв наставник. – Не так быстро. Или ты забыл очередность?

– Отпусти… – полузадушено шепчу, привстав на цыпочки.

Легкий пасс рукой наставника и меня отбрасывает назад, впечатав спиной в холодную стену трубы.

Мальчишка на краю с трудом ловит потерянное равновесие, приседает на дрожащих ногах. Сведенные судорогой пальцы вцепились в ограждение, удерживая тело под яростными порывами. Очки слетели, выпученные глаза слепо таращатся навстречу ветру, ледяные потоки плетьми стегают согнутую фигуру.

– Отпусти… Ты же видишь, он не вывезет сам! – Пытаюсь перекричать ветер.

– Увы, – горестно всплескивает руками наставник. – Видимо я где-то допустил промашку, – это и правда, не наш клиент. Ты прав, я ошибся. Пошли.

Карлик резко разворачивается с явным намерением уйти, – перевожу изумленный взгляд на съежившуюся на краю фигуру и обратно.

– А как же… – Замолкаю, не найдя ничего лучше, как ткнуть в сторону парапета. На мой вопросительный взгляд, Исра молча пожимает плечами, переводит взгляд на пацана.

– Метки нет. Клиент не наш. Ложный вызов! – Разводит он руками. – Можно расходиться по домам и баиньки.

– А что будет с ним?! – Неопределенное пожимание плечами, – ему все равно. Он уже преодолел половину пути до люка, когда его догнал мой крик.

– Почему Часы продолжают идти?! Ответь мне – Исра!!!

Еще три шага, казалось он так и уйдет, не удостоив ответом. Но перед люком все-таки обернулся, черные провалы впились в лицо, на этот раз сил отвести взгляд не нашлось.

– Через четыре, максимум пять минут, – он упадет с крыши. Но это будет не более чем несчастный случай. Так что нас это не касается, – можем спокойно уходить.

– Мы обязаны предотвращать смертные случаи. – Губы совсем замерзли и едва слушались, он скорее угадал содержание по интонации, нежели услышал.

– Если это умышленно, – строго погрозил мне крючковатый палец, – а здесь никакого изначального умысла нет. Просто парню не повезло, – кто-то в системе попутал службы и вместо ангела-хранителя вызвал нас. А мы подобными вещами не занимаемся.

Последняя фраза потонула в широком зевке, на мгновение мелькнул частокол кривых клыков, красным огоньком стрельнул раздвоенный язык.

– Можешь подать официальную жалобу и переслать дело в нужную инстанцию. Там его рассмотрят… – Очередной зевок. – И в самое ближайшее время… не позже конца рабочей недели, – все исправят. А сегодня понедельник, – день тяжелый. Так что пошли спать.

Я несколько раз открывал и закрывал рот, силясь найти нужные слова. Наконец, челюсти сомкнулись с лязгом, замерзшие пальцы яростно взъерошили короткие рыжие волосы на голове, во все стороны полетели мелкие льдинки.

– Исра, только честно, зачем мы здесь. – Вскидываю на него глаза, на прямой ответ сложно было рассчитывать, но я упорно буравил темные провалы, пытаясь разглядеть в них хоть каплю совести.

– Ошибка, – меланхолично ответил он, – я же говорил.

За спиной раздался противный скрежет. Стараясь не выпускать из поля зрения наставника, бросаю короткий взгляд через плечо. Три стержня секции парапета лопнули у основания, оставшиеся четыре, едва удерживали висящего подростка. Глаза зажмурены, губы дрожат, сведенные судорогой пальцы впились в ржавый прут, побелевшие костяшки вот-вот прорвут кожу. Еще пара минут и все. А после, – дворник в пьяном угаре или припозднившийся гуляка, наткнутся на неразлучную парочку: его и этот парапет, который не в силах отпустить.

Поводок душил, тянул к люку. Окажись я здесь случайно и мог бы попытаться спасти подростка, как самый обычный человек. Но меня привел наставник, а значит, с момента появления на крыше, и до прихода объекта мы уже были под действием правил. Если это не наш случай, почему до сих пор действует ограничение? Если судьба предопределена, – даже мое вмешательство не могло бы его спасти ни при каких условиях. Если это судьба… А не внешнее влияние… не эмоциональное состояние, что приводит человека на грань жизни и смерти, когда вмешиваемся мы, пытаясь сохранить равновесие. Избежать сошествия в Ад с формулировкой «без суда и следствия». Дать еще один шанс, – доказать приверженность к той или иной фракции реальными делами и поступками, а не сиюминутным порывом. Такая маленькая, но такая огромная лазейка в библейских трактовках, что не будь нашей конторы и рай бы пустовал.