– Да ты что такой напряженный, Пашка? – заметив его состояние, хохотнул Михаил. – Расслабься! Я врачей уважаю! Там, на фронте, знаешь какие бравые ребята? Скольких наших спасли! Герои! Тебя, кстати, куда подбросить?

– Можно на остановке, дальше я сам, – сдержанно ответил Павел.

Михаил кивнул.

Павел, взвешивая все «за и против», все же, решился кое-что сказать.

– Михаил, – позвал он.

– А? – тот бросил на него спокойный взгляд.

– Вы должны понимать, что Злате нельзя нервничать. Всякий стресс может вылиться в непредвиденные ситуации. Это я, как врач вам говорю. Вы ведь понимаете важность этого?

– Понимаю, ты не беспокойся, Пашка. Я о своей Злате позабочусь. Это я тебе как мужик говорю. Понял?

Воздух завибрировал от напряжения.

Те ниточки дружелюбия, которые только-только протягивались между двумя мужчинами, оборвались.

Машина остановилась возле остановки. Павел открыл дверь, вылез и только тогда осмелился ответить:

– Я, как врач и как друг Златы, буду помогать ей и постараюсь быть рядом. Вы не сможете мне запретить этого.

Ответом стала очередная улыбочка-оскал.

Этой ночью не спалось.

Не помогал даже ромашковый чай, который она, Злата, выпила уже две чашки. Теперь от него в животе была неприятная тяжесть, а языке жгло.

Вот тебе и успокаивающая травка!

Хотя, впрочем, никто её не заставлял пить так много. Так нечего жаловаться. К тому же, внутренний голосок подсказывал – даже без ромашки, она, Злата, вряд ли бы заснула.

Не после такой встречи.

Уставившись в потолок, девушка с интересом, словно разглядывала экран телевизора, смотрела на него.

Где-то на кухне тихо мурчал холодильник, за стенами слышались шаги и скрипы. Жители дома потихоньку готовились ко сну. Время стояло позднее – половина первого. Еще полчаса – и фонари погаснут.

Мир станет сонным и тихим.

Хоть телом Злата была здесь, но мыслями находилась за пределами квартиры. И в душе её далеко было не тихо.

Она вновь стояла там, на морозе, и смотрела на бородатого незнакомца.

Теперь, когда Злата осталась наедине с собой, мысли и чувства, поднимаясь внутри мощной волной, начали подкатывать к её душе.

Все выше и сильнее. Казалось – еще немного, и она, душа, захлебнется в них.

Откуда этот мужчина знает её имя?

Злата, перебирая различные варианты, так сильно нахмурилась, что у неё заныл лоб. Увы, это действие никак не помогало ей в вопросе.

Губы Златы зашевелились, и она беззвучно произнесла:

– Михаил… Миша…

Девушка не могла точно утверждать, но в эти секунды ей показалось, что её губы стали чуть теплее.

Она удивилась, а потом испугалась.

Потому что неизвестность всегда пугает. Вот и ей, Злате, было совсем неизвестно, что связывало её с этим бородатым мужчиной.

И чем дольше она размышляла о нем, тем беспокойнее становилось.

Злата со стоном повернулась набок.

Одеяло сползло, и ей пришлось поправить его на себе. Простое действие вызывало раздражение. За этим раздражением скрывалось бессилие, в котором девушка не готова была признаться.

Завернувшись в одеяло, как в кокон, Злата снова легла и зажмурилась.

Спать! Нужно спать, а не накручивать себя!

Так просто сказать, и так сложно сделать!

В памяти Златы пронесся взгляд, которым одарил её Михаил. Сердце в груди болезненно заныло. Оно билось странно, вызывая у девушки отдаленно знакомые чувства.

Несколько минут она боролась сама с собой, потом пыталась дать определение этим чувствам.

В голове все вертелось, грудь прожигало, и дышать стало так тяжело, что Злата невольно вспомнила те дни, когда болела пневмонией.

Уже когда сон тяжелым облаком придавил Злату, и её руки-ноги, охваченные приятной слабостью, не шевелились, она, вдруг, поняла значение одного из этих чувств.