На полдня Артём съездил в Москву. Прошвырнулся по магазинам, заглянул на рынок. Приобрёл несколько мебельных ручек, петли и колесики.

К вечеру второго дня пришло сообщение от Андрюхи:

«Мать – Мария Ивановна Гармаш

Тётка – Елизавета Григорьевна Нечаева (до брака Корнилова)

Муж тётки – Василий Иванович Нечаев

Дед – Иван Гармаш

Бабка – Анна Гармаш (до брака Корнилова)

5-6-7 – everything is fine»

Кто кем приходится в этой семье сделалось окончательно неясно. Сплошные Иваны, и все вроде как не имеют к Еве Ивановне никакого отношения. Фамилия «Корнилова» по женской линии неистребима и мелькает во всех трёх поколениях. У матери и тётки не только разные фамилии, но и отчества. Это вообще как? Разные отцы?

В ответ он отстучал Андрюхе, что всё идёт по плану, но наябедничал, что по охраняемой территории кто-то шастает.

«ребятам сказал»

«Нет пока. Неясно, это за мной или за хозяевами»

«скажи»

«А толку? У них свободных ресурсов ноль, никто не приедет»

«тогда драпай пока не поздно»

«Посмотрим»

«придурок» и негодующий смайлик

Артём стёр сообщения. По существу, Андрюха советовал дело. На всякий случай следовало драпать. Следовало, но отчего-то не хотелось.

––

На третий день с утра г-н Богомольцев убыли в сопровождении Санька и Егора в академию. Преподавать.

Через пятнадцать минут, застелив пол террасы газетами, заговорщики принялись за дело.

Разложив чертежи (скорее, рукотворные наброски) и плиты МДФ, они с Евой битый час размечали, где, что и как отпилить. Ползая взад-вперед азартно спорили, то и дело сталкиваясь то локтями, то лбами. Окончательно запутались, дважды разметили для разных целей одну и ту же плиту, почти переругались. Без Евы работалось бы однозначно проще, но с ней – веселее.

На шум заглянул выходной, а потому скучающий Виталий, выслушал официальную версию про неудобство, тарелки и мыло, неубедительно предложил помочь, и был послан к Надежде за квасом.

Настал черёд распилки. В красках представив угодившие под диск тонкие женские пальчики, Артём на сей раз отказался от помощи наотрез.

В полутёмной мастерской, коей оказался на поверку один из сараев, вкусно пахло стружками. Солнце засвечивало в многочисленные щели. Существовала опция зажечь свет, но лампочка оказалась такой слабой, что включать в итоге не стали.

Как послушная девочка, Ева сидела тут же, возле верстака. Щёки раскраснелись, из прически выбились прядки. Острые загорелые локти и коленки, нахмуренные брови. Она жевала яблоко и азартно колотила по клавишам ноутбука. Сейчас ей невозможно было дать больше шестнадцати. Малыш валялся в холодке, возле её босых ступней.

– Не поможешь?

– А?..

– С кем ты там переписываешься? И чего не в телефоне?

– Не переписываюсь. Кодю.

– Чего-о?

– Ну, программирую. Пайтон. И JavaScript немного. Точнее, пока не то, чтобы всерьёз программирую, скорее учусь. Один чел посылает задания и на вопросы отвечает. На телефоне тоже можно, но неудобно.

 Когда-нибудь она перестанет его удивлять?

– Оссподи, зачем тебе? – вырвалось у Артёма. – Академию бросила, замуж за богатого Буратино выскочила… казалось бы, живи и радуйся.

– А вдруг я разводиться надумаю?

– Ты?

– Я.

– Нафига?

– Паша, – проникновенно начала Ева, и он секунды две тупо соображал, к кому она обращается. – Я себя не на помойке нашла. И дурой, которая всю жизнь делит время между салоном красоты, бассейном, тренажёрным залом и массажистом быть не собираюсь.

Он хотел сказать, что она уже где-то там, но удержался.

– Ты серьёзно?

Ева легкомысленно махнула рукой.

– Скорее да, чем нет. Когда надоест загорать и лениться.

– Смотри, втянешься. Загорать и лениться всяко приятней, чем работать.