Лина им восхищалась. Она в нем видела отца, который ушел, когда она была еще маленькая, а второй муж мамы не смог эмоционально заменить ей его. Роджер тоже относился к ней как к дочери, хотя у него и было двое своих родных дочерей, уже взрослых.

Лине всегда хотелось, чтобы он похвалил ее работу, чтобы результат его впечатлил. Это было одной из причин, почему она старалась и добивалась успехов в работе – только ради его похвалы, и он никогда не забывал ее похвалить, а она не хотела его разочаровать.

Когда Лина забеременела, она боялась, что он плохо подумает о ней. Но ничего подобного. Ее начальник узнал, что она в положении за день до того, как произошла авария, накануне своего отъезда в Лондон. Он узнал даже раньше мамы – ведь ей она собиралась сказать только в воскресенье. Она доверяла ему даже больше, чем маме, и он всегда ее поддерживал. Когда она ему сказала про ребенка, он сразу же поздравил ее.

Лина шла к нему в кабинет. Она завернула за угол и он сразу ее увидел, через стеклянные перегородки своего кабинета. Он сидел за столом переговоров и беседовал с двумя другими посетителям. Хотя Лина имела дело с большинством клиентов, этих двух она не узнала. Роджер что-то сказал им, наверное извиняясь, что придется прерваться. Затем он открыл дверь, как раз, когда Лина подошла к ней. Она тепло улыбнулась ему.

– Лина, как ты? – спросил он, дотронувшись рукой до ее плеча.

– Я в порядке – уже лучше. Спасибо, – ответила она.

Печально кивнув, он плотно сжал губы – как будто он сдерживал себя не заговорить в присутствии других. Он повернулся к посетителям и сказал:

– Прошу прощения, господа, мне нужно прерваться.

Они выглядели несколько растерянными, когда он жестом попросил их выйти.

Моя помощница позаботится о вас.

– Хэлен! – сказал он и отвернулся от двери.

– Да, сэр, – откликнулась помощница из своей стеклянной полу-комнаты.

– Проводите пожалуйста гостей в переговорную, дайте им кофе, печенье и все, что они пожелают.

– Конечно, – послушно ответила та.

Стринджер повернулся к гостям, которые выходили из офиса с несколько обескураженным видом.

– Прошу прощения. Мне нужно лишь несколько минут. Я к вам вернусь очень скоро, и мы сможем все обсудить, – сказал он с добрым выражением лица.

Они ответили, что все в порядке и не стоит беспокоиться. Они не лукавили. Его обаятельный взгляд, обходительный разговор помогали сгладить любую ситуацию, а ему – выйти из нее победителем.

– Спасибо, – сказал он и плавно закрыл дверь за посетителями, оставшись вдвоем с Линой.

– Лина, сядь пожалуйста.

Он проводил ее к креслу, на котором только что сидел один из посетителей, пододвинул к ней кресло и придержал ее за локоть, чтобы Лина могла медленно и безопасно сесть. Он чувствовал, что ей больно. Ему тоже несколько лет назад делали операцию в нижней части брюшины – на желчном пузыре. Но и ее боль он тоже чувствовал. Ему была не чужда эмпатия.

– Лина, как ты себя чувствуешь, только скажи честно? – начал он разговор, присаживаясь рядом с ней.

– Хорошо, правда хорошо. Мне тяжело забыть аварию, и то, что было потом, но чувствую я себя хорошо, – объяснила она.

– На следующей неделе мне надо в больницу, но скоро я совсем поправлюсь.

Ей претило распыляться о своих проблемах, но с ним она была более откровенна, чем с другими.

– Хорошо. Понятно. А с ребёнком что? – спросил он гораздо более тихим голосом. Лина печально покачала головой.

– Потеряла? – спросил он с печальным выражением лица.

Она медленно кивнула, не поднимая взгляда.

– Как же плохо все. Мне очень жаль. Это какой-то трагический поворот событий.