Я выпил кофе, окинул взглядом вторую гору материалов следствия, взятую мной с Егором под честное слово из архивов полиции. Конечно, за здорово живёшь нам не позволили бы и листка бумаги унести, и пришлось приврать – мол, нам нужны данные для журналистского расследования. Честно говоря, в тот момент я ощущал себя полным дураком перед офицером, дежурившим в тот вечер. Часы пробили одиннадцать, пришло время бежать на работу – почему-то совещание было намечено на субботу в половине двенадцатого. Я решил по его окончании зайти к своему давнему знакомому, психологу по образованию, чтобы проконсультироваться о возможных проявлениях социопатии и мерах борьбы с данной напастью, особенно излюбленных методах мозгоправов в психиатрических клиниках.

Когда же я посетил его, он долго рассказывал про способы лечения, объясняя чуть ли не каждый медицинский термин. Единственное, что я счёл нужным в его рассказе, – привязанность социопата к более сильной личности, которую он может рассматривать как совершенство. Мне вспомнились слова Егора про подругу мстителя. Вернувшись домой, я позвонил Егору и попросил что-нибудь разузнать именно про неё, ведь она могла пролить хоть какой-то след на недостающие детали нашей картины столетней давности. Вечером он явился ко мне с какой-то папкой в руках и улыбкой на лице. Следовательно, он выполнил мою просьбу, причём даже в большем объёме, чем следовало.

– Вот что я отрыл на неё. Только не спрашивай, каких усилий мне стоило это. – И он протянул мне целое досье.

Я открыл первый лист и увидел фотографию. На ней была изображена женщина среднего возраста; светловолосая, короткая стрижка, пальто по моде того времени, причём не из дешёвых, как узнал Егор. Её звали Александра Невольная, девичья фамилия – Сашкевич. Окончила театральное училище имени Пленникова, первое время работала там же ассистентом режиссёра. На момент следствия по делу о похищении девочки занималась домашними работами и подрабатывала няней, ей было тридцать пять. На допрос её вызывали дважды, первый раз по случаю знакомства с семьёй девочки и пребывания Александры у них в гостях в тот злополучный вечер. Во второй раз следствие было кем-то информировано по поводу параллельного расследования неким человеком, имевшим отношение к делу об изнасиловании женщины лжеполицейским. Было выяснено, что Александра знала этого человека не понаслышке, и её привлекли к ответу за возможное противодействие законному расследованию и дачу ложных показаний. Мало того, ей запретили покидать город до закрытия дела, к тому же установили слежку за её домом. Мне показалось странным, что она жила именно в своём доме, пусть и небольшом, а не в квартире – и это при том, что она работала няней. Мне показалось, что достаток няни не соответствует вложениям для содержания дома, значит, у неё были какие-то посторонние заработки, возможно нелегальные. Как следовало ожидать, следователи не обратили на это внимания. На допросе её показания были весьма убедительны – она подтвердила, что знает этого человека близко и неоднократно с ним встречалась, но в последнее время не виделась с ним, тем более никаких сведений о пропаже девочки не передавала, не говоря уже, что не имеет понятия, где в этот момент тот находится и чем занимается. «Право же, он имеет право поступать по своему усмотрению и без моего ведома», – говорила она в кабинете следственного отдела. Её непричастность к расследованию со стороны знакомого была подтверждена соседями – она последние дни была дома и ни с кем не встречалась. Выходило, я оказался прав – человек случайно попал в центр событий вокруг похищения. Он выслеживал негодяев и наткнулся на след пропавшей девочки, о которой уже пару дней трындели в газетах. Естественно, он не остался равнодушным.