Когда начинается медлячок, выбрасываю окурок и иду прямиком к Римме. Не вижу никого и ничего. Вся кровь устремилась в два места. В пах, где пытается накачать ствол так, чтобы он разорвал брюки. И в голову, где она шумит в ушах, мешая прислушиваться к музыке.

Римма пытается уйти с танцпола, но я хватаю ее за руку и резко разворачиваю. Крутанувшись, она оказывается лицом к лицу со мной, и тогда я кладу вторую руку на ее талию и впечатываю в свое тело.

Она задыхается от испуга и неожиданности и уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но я наклоняюсь и произношу у самого ее уха:

– Тс-с-с. Помолчи хоть раз. Просто сделай вид, что я просто парень, который пригласил тебя на танец. Потом продолжим войну, ладно? Не порть праздник нашим друзьям.

Она напрягается всем телом. Пальцы ощущаются так, будто созданы из металла.

– Пожалуйста, – прошу. – Просто потанцуй со мной.

Чувствую, как Римма медленно расслабляется и выдыхает.

Я охереваю. А что, так можно было? Типа просто спокойно что-то сказать ей, и она бы повелась и успокоилась? Может, удастся даже убедить ее не желать мне мучительной смерти?

Но интересно другое. Как долго я выдержу, не задирая ее? Потому что молчаливая, тихая Римма меня пугает еще сильнее, чем объятая яростью валькирия, которую она обычно из себя представляет.

– От тебя воняет, – говорит она через несколько секунд.

– Фух, я уже начал переживать, что сломал тебя.

– Ломалка не выросла, – фыркает она.

– Кстати, про то, что воняет, ты уже говорила. Повторяешься, Кудрявая.

– Сигаретами воняет.

– Потому что я только что курил.

– Надо сказать своему парню, чтобы никогда не брал в руки эту гадость. Запах ужасный.

Хмыкнув, трусь щекой о ее, а Римма пытается отстраниться.

– Фу, – пищит она, а я смеюсь.

– У меня даже туалетная вода с нотками табака, – добавляю, чтобы раздраконить ее еще сильнее.

– Знаю я, с чем у тебя туалетная вода! – недовольно восклицает Няшка.

– Да? Разложила уже на ноты? – улыбаюсь.

Я знаю о фетише Кудрявой. Она тащится по запахам. Ее просто охренительно прет, когда она угадывает ноты чьего-то парфюма. Я как-то со стороны наблюдал, как она разбирала на составляющие аромат духов Веры с третьего курса. Я тогда, честно сказать, охерел, как быстро она это сделала. Вера потом вслух зачитывала состав этих духов, и выяснилось, что Римма угадала почти все ноты, заложенные в парфюме.

– А что тут раскладывать? Немножко дерьма, капелька табака, запах пота и сена. Хочешь знать, какой аромат ведущий? Типа верхняя нота.

– Ебать ты бесячая, – качаю головой, но улыбаюсь.

Не пойму, почему, но меня прет даже когда она меня пытается оскорбить. Выходит у нее так себе, зато выглядит забавно.

– А хочешь я брошу курить? – спрашиваю, не давая ей ответить на мой комментарий.

– Мне-то какая разница? – фыркает строптивая сучка.

– Чтобы к нашей свадьбе я благоухал.

– К какой еще, нафиг, свадьбе? – хмурится она и пытается вырваться из моих объятий.

На моем лице появляется многообещающая дьявольская улыбка.

Римма

Шумный праздник подходит к концу, когда молодожены, переодевшись, садятся в роскошный автомобиль представительского класса и, гремя привязанными банками, укатывают в аэропорт.

Я так и не добилась ответа от Исакова. Ему повезло, песня закончилась, и он сразу ретировался с танцпола, оставив меня хмуриться и гадать, что он имел в виду под своими словами. Он же не настроен серьезно воплотить в жизнь свою угрозу?

Но думать уже не получается, я так сильно устала, что еле держусь на ногах. А мне еще надо собрать свои вещи и доехать до дома. Игнорируя всех и вся, поднимаюсь на второй этаж и быстро забрасываю в предусмотрительно захваченный шоппер свои пожитки. Потом меняю босоножки на кроссовки и захожу в приложение, чтобы вызвать такси.