– Подразнила и не дала! – выкрикивает кто-то из стаи Льва, и я прошиваю этих дурачков взглядом. – Лева, берегись! Видишь, какой потенциал у твоей невесты?

– Я тебя сейчас прикончу! – шутливо угрожает Плахов, и парни смеются.

Полина показывает им язык и снова становится спиной к девочкам. Поднимает руки и, без примерки и раскачивания, бросает букет.

Я как в замедленной съемке наблюдаю траекторию полета цветов, которые метят прямо мне в голову! Хочу отойти, но вместо этого инстинктивно протягиваю руки, чтобы отбить букет, но он каким-то магическим образом оказывается у меня в руках.

– Что за хрень? – шепчу, когда на меня направляют все камеры и свет софитов со сцены.

– Мы следующие, Кудрявая, – бросает Зак, проходя мимо меня.

Захар

– Мы следующие, Кудрявая, – бросаю, проходя мимо Риммы, просто чтобы подразнить.

Ее лицо так комично перекашивает, что я не удерживаюсь от смеха.

– Ох, и оторвет она твои фаберже, Зак, – хохоча, произносит Адам, хлопая меня по плечу.

– И будет потом носить на шее их, как колье, – добавляет Ян. – А они будут звенеть от недотраха.

– Переливаться мелодичной трелью, – встревает Ярик, присоединяясь к нам.

– Идите на хер, – ржу я. – Придурки.

– Ты как-то прямо серьезно нацелен на прокурорскую дочку, – говорит Адам, когда мы берем по бокалу вискаря и останавливаемся в стороне, чтобы понаблюдать, как красивые девочки крутят упругими попками под диджейские треки. – Что папа скажет?

– Я у него уже давно не спрашиваю разрешения, чтобы выебать кого-то, – хмыкаю.

– Ой, ты только не сотрись, трахая ее, – ржет Ян. – У тебя столько энергии накопилось, что, когда доберешься до нее, можешь подохнуть от передоза эндорфинов.

Пацаны ржут, а я смотрю на растерянную Римму, которая вообще ни хрена не рада этому букету невесты. Другая бы скакала от радости, а эта состроила кислую мину и ищет, куда деть букет.

– А че, Зак, реально бы женился на Тумановой? – спрашивает Адам.

– Если бы я на ней женился, на следующий день были бы похороны. Ее или мои. Или этого полупокера, – киваю на фотографа, который опять вьется возле Риммы, щелкая камерой. – Чего он до нее доебался? – рявкаю недовольно.

– Он снимает невесту с подружкой, так делают фотографы на свадьбах, – как для дебила, поясняет мне Ярик.

– Да идите вы, – хмыкаю и допиваю остатки вискаря в своем стакане. – Я сейчас.

Поставив пустую тару на столик, иду к диджею. Наклоняюсь и подзываю его жестом. Он снимает наушники и подается вперед.

– Вруби какой-то медляк, – прошу.

– Ща все будет! – выкрикивает с кивком.

Встав немного в стороне, закуриваю и сквозь дым, который выпускаю изо рта, наблюдаю за движением тел на танцполе. Точнее, за одним конкретным. В красном платье, которое, ложась красивыми волнами, подчеркивает выдающиеся формы его владелицы.

Римма встряхивает волосами и улыбается Полинке, которая танцует вместе с Тумановой. А мне хочется взять ее за эти идеально ровные, глянцевые волосы и намотать их на кулак. Может, так я смогу вернуть ей ее роскошные кудри, от которых так тащусь.

С самого первого дня мне хочется взять за одну прядь и растянуть ее, а потом отпустить и смотреть, как она будет пружинить. А еще я сто раз представлял себе, как Римма будет скакать на мне, а ее распущенные волосы будут подпрыгивать вместе с ней. Они бы легли шелковым покрывалом мне на грудь, когда она бы наклонилась для поцелуя. И я бы запустил пальцы в густые, мягкие пряди. Сжал бы их, доставляя Тумановой легкую боль, от которой она бы стонала.

А еще…

Блядь, у меня за этот год в голове было столько порно-картинок с этой цацей, что, сними я по ним хоть короткие ролики, реально переплюнул бы батю по заработкам.