Когда он говорил, то очень раздражающе причмокивал. Мне сей бред и так слушать было неприятно из-за его содержания, да ещё и голос жутко бесил.

– Я уже слышал твою историю от других пациентов, – холодно ответил я, посмотрев на рачка сверлящим взглядом.

– О, ну и как тебе? – Кевин важно облокотился о стену, вероятно ожидая от меня каких-то бурных охов и ахов.

– Мне не нравятся чванливые люди, которые не только пренебрежительно относятся к жизни, но и плюют на чувства своей матери, – честно признался я, не испугавшись обидеть паренька. – Так что лучше иди и трави всякой чушью стариков в подгузниках. Они точно будут лучшими слушателями, чем я. И да, не стоит быть таким фамильярным, когда со старшими разговариваешь.

– Ну… это вовсе не чушь, – промямлил Кевин, явно не ожидая столь жёсткой реакции. – Это… правда.

– То есть ты хочешь сказать, что ты действительно желал свести счёты с жизнью? – Я с притворным удивлением поднял бровь и наигранно растопырил глаза.

– Я сюда с попыткой самовыпила попал, мужик, – вновь начал важничать рачок, распознав мою язвительность. Он с неубедительным напором выпрямил спину, желая показаться увереннее перед таким непробиваемым циником, как я. – Вот у тебя самого попытки случались? Если ничего такого не было, то тебе просто не дано понять, каково это – самовольно бросаться в бездну.