Она всё ещё ждёт своего ласкового медвежонка, раз за разом рассказывая маленькому сыну добрые сказки об опасной работе отца-разведчика.

Велиана закрыла глаза и откинулась на подушку. Как приятно хоть на миг окунуться в волшебство настоящей любви. Даже чужой.

Всё у них будет теперь хорошо. Кто-кто, а она это точно знает.

Вот и новая станция.

Грудь сдавило, вынуждая податься вперёд. Туда, где лютый мороз уступил место южной оттепели… Где полощутся на ветру, стукаясь друг о дружку, мокрые ветви голых деревьев. Вырваться на свободу, хоть на миг, и вдохнуть полной грудью студёного воздуха.

Предвкушая объятия желанной прохлады, Велиана вскочила. Распрямившись тугой пружиной, она поспешила на выход.

Поезд дёрнулся, фыркнул и напряженно застыл. Казалось, вот-вот, и он сорвётся с места, словно хищный зверь за проворной добычей.

Но он стоял и не двигался.

Вагон качнулся, пассажиры заторопились к дверям.

Всем хотелось поскорее вдохнуть свежего воздуха, пусть и колючего, промёрзлого, но зато бодрящего, будоражащего.

Неожиданный толчок заставил Велиану подпрыгнуть…

– Ой, – почему-то она была твёрдо уверена, что позади никого нет, а тут…

Невысокая брюнетка в пёстром палантине, небрежно намотанном на лёгкий пуховик, врезалась цыганке в спину, едва не сшибив её с ног.

Этакая яркая птичка. Гордая и решительная.

– Простите, – сконфуженно пробормотала она, спешно натягивая вязанную шапочку, – я не специально.

– Ничего, – Велиана смутилась, – я сама виновата. Еле плетусь…

– Надо поторопиться, сейчас уже новеньких запускать будут, – затараторила девушка, но цыганка её придержала.

– Меня зовут Велиана, а ты зря торопишься, всё равно не доедешь…

– Хм, – брови попутчицы дёрнулись, – это с чего бы? Я уже еду. Не думаешь ли ты, что поезд сломается? Сойдёт с рельсов? Ох… – в глазах отразился испуг понимания. – Террористы… – панический вскрик, едва сорвавшись с губ, был придавлен узкой ладошкой. Лихорадочно заметавшись по сторонам, девушка замерла, попав в сети жгучего взгляда. С головой погрузившись в сплетения чужой жизни, Велиана уже выпала из реальности.

А вокруг всё гудело. Хаотичные обрывки громких фраз… Смешки. Детские вскрики…

С недовольным ворчанием их толкали со всех сторон. Грубо. Неловко. Прибывающие пассажиры торопились занять поскорее места. Стянуть с себя сковывающие одежды и расслабиться на узеньких полках.

А они всё стояли. Глядя друг другу в глаза. Не смея прервать тонкую нить, внезапно связавшую взгляды.

Велиана ясно видела ту единственную дорожку, которая, вырвавшись из вероятно-возможных, смело устремилась вперёд. Не туда, куда, думала, едет хозяйка, не туда, куда устремлены её мысли.

Вот как объяснить незнакомке, что не в том месте её судьба…

Ну а та, застыв изваянием, растерянно пялилась на цыганку. Губы девушки мелко тряслись. Пальцы нервно хватались за палантин, теребя его, сжимая в ладонях и вновь выпуская из тоненьких пальцев.

Велиана видела ту насквозь. Ее искреннее непонимание. Поднявшееся было в душе возмущение, затем испуг, отчаяние, вновь возмущение, неверие, неприятие.

Эх… Бывает и так. Кто она такая, чтобы указывать людям правильный путь? Даже если так надо. Даже если во благо…

Душа человека – вольная птица! Не поймать, не заставить, не приказать.

И Велиана сдалась, опустив глаза первой. Выдохнула и отступила. Не она правит миром. Не она избирает пути. Она может лишь подсказать, посоветовать.

– Ты думаешь, что выбрала свой путь, но Богу виднее! – выдохнула она. – Иди, Василиса, вперёд. Куда бы ни привела тебя эта дорога, конец ее не там, где ты думаешь. Но ты не пугайся. Для всех нас у Господа есть план, предначертанный ещё до рождения. И как бы мы ни старались, как ни упрямились, всё равно придём туда, куда нужно. Неисповедимы зигзаги судьбы. И твой – именно в этом поезде.