Периферия города во всем зависела от капризов столицы Таджикистана. Так принято в Азии. На мраморной плите бордового цвета, выделялась на белом граните стены в зале фойе, золотой краской написан перечень кабинетов.

Кабинет заместителя секретаря Фрунзенского райкома партии по культуре, Насыров Сухроб Равшанович, значится под номером десять – второй этаж. Иду на второй этаж по лестничным ступеням из бледно-розового мрамора.

Ступени покрыты шерстяной ковровой дорожкой, темно-красного цвета, вытканной национальным орнаментом золотистого цвета. Всюду перила из мрамора белого цвета полированные до зеркального блеска. Даже пол и стены на этаже сверкают зеркальным блеском.

– Меня зовут, Александр, художник из Кофарнихона. – представился, секретарше в приёмной. – Сам договаривался с Насыровым по телефону о нашей встречи сегодня в час дня.

– Входите, пожалуйста! – пригласила меня, девушка с певучим голосом. – Насыров вас ждёт.

Взялся за позолоченную ручку резной двери, из древесины самшита, открыл осторожно и вошёл в огромный кабинет, по своим размерам больше похожий на актовый зал Дома Культуры нашего города.

Стены кабинета до верха покрыты полированными плитами из толстой финской фанеры темно-бордового цвета. Каждая плита обрамлена таджикским национальным узором под золотой цвет.

В стенах, между плитами, вставлены книжные шкафы высотой под потолок, стекла которых украшены пескоструйными узорами и рисунками из пейзажей Таджикистана.

Белый потолок расписан таджикским растительным орнаментом, в нежных тонах голубого и салатного цвета. В середине потолка свисает огромная позолоченная люстра из чешского хрусталя.

На паркетном полу орехового цвета, с узорами, огромный персидский ковёр, рисунок которого сочетает в себе цвета интерьера всего кабинета. На ковре, через весь кабинет, стоит длинный полированный стол орехового цвета с инкрустацией восточных узоров.

Вокруг стола стоят два десятка стульев, с резными спинками и ножками. В конце кабинета, за длинным столом, огромный кабинетный стол, орехового цвета, с большим креслом отделанным велюром темно-бардового цвета, расшитого золотыми нитями с таджикским орнаментом.

Кресло такое огромное, что сразу не заметил в нем хозяина кабинета, который все это время внимательно наблюдал за моим движением, определяя так мой интерес к его кабинету.

– Пожалуйста! Заходи, Александр! – неожиданно, услышал, голос Насырова, которого, случайно, заметил сидящим в глубине кресла. – Садись, где тебе будет удобно. Сейчас приглашу всех художников.

Насыров Сухроб терпеливо подождал, когда сяду за стол, после чего нажал на столе кнопку селектора.

– Мадина! – сказал Насыров Сухроб в микрофон. – Пригласи, пожалуйста, всех художников в мой кабинет.

Совсем не хотел выделяться среди других. Сел в середине длинного стола, так, чтобы мне хорошо видно было Насырова Сухроба сидящего в своём кресле и входящих в кабинет других приглашённых художников.

Первым в кабинет вошёл художник-портретист Алиханов Али, который, вероятно, представлял группу художников из Художественного Фонда республики, так как Алиханов был известным художником в Таджикистане и председателем профсоюза Художественного Фонда Душанбе?

Из пришедших художников большинство знакомы в течение многих лет работы в Таджикистане.

– Уважаемые господа! – обратился Насыров Сухроб, к художникам, когда пришедшие сели за длинный стол. – Мне, наверно, нет необходимости повторять того, о чём мы с вами предварительно обговорили? Поэтому сразу, мы перейдём к делу. Определим места работы художников из Душанбе и Кофарнихона. Вероятно, вы смотрели пострадавшие объекты? Думаю, что никто из вас не будет против того, что первое слово дадим сказать Али Алиханову из Художественного Фонда республики, который Исполкомом Душанбе назначен руководителем данного проекта. Вам слово, Али Ахмадович Алиханов.