– Наверное, правильно думают? – прищурился старый дипломат.

Штырёв хмыкнул. После третьей рюмки говорить ему стало намного легче. Водка была удивительно приятной, разливала по всему телу живительное тепло. «Чего ещё я на такие бабки могу наболтать?» – назойливо толкалась беспокойная мысль, но иностранца он перестал опасаться и честно старался угодить.

– Нет, ну всяко бывает. От меня под Новый Год приняли несколько костюмов для праздника. Страшное было китайское барахло, никто не брал. Ещё, помню, партию тетрадей туда сплавил. Брак оказался, надо же было куда-то девать. Взяли, ещё и спасибо сказали. В общем, если постараться и подумать хорошо, подходы можно найти.

Здесь толстяк, опасавшийся, как бы от него ненароком не уплыло обещанное минимальное вознаграждение, сделал красноречивую паузу. Пачка, перекочевавшая в карман необъятного пиджака, окончательно разрядила обстановку. Сэм, хотя и дал понять, что переданная сумма не подлежит возврату ни при каких обстоятельствах, всё же намекнул, что ничего особо ценного пока не услышал.

– Скажи мне вот что, – перейдя на «ты», сменил тему англичанин. – Знаком ли тебе такой мощный паренёк по прозвищу Капитан? Он как будто на тебя работает.

– Ах, этот! Зовут парня Володя, ходит постоянно в одной и той же компании. Так-то мне до лампочки, кто там и с кем. Но с полгода назад ввалились они толпой в мой кабинет. Оказалось, что у Капитана руки откуда надо растут, и умеет он мастерить кораблики. Красивые модели получаются.

Хитро ухмыляясь, Штырь долго объяснял, как заключал выгодный контракт. Сначала сувениры от Капитана удавалось перепродавать раз в двадцать дороже, и раскупали кораблики здорово. Потом явилась сама Нина Николаевна с претензиями, что хозяин магазина дурит воспитанников, платит слишком мало. Договорились, что в обмен на поделки детдому будет поставляться какой-нибудь неходовой товар: столы попроще, стулья, табуретки. А модели действительно качественные. Один ценитель сказал, что в жизни ничего подобного не видел, просил достать ему ещё и обещал… много.

– Теперь контракт, значит, будет на всё лето. Им там, в детдоме, разрешают зарабатывать на каникулах. Девчонки из его компании просились в магазин подработать продавщицами, да у меня и так комплект.

– И что, теперь им некуда будет устроиться?

– Да ну… – Штырёв, полупьяно ухмыляясь, подцепил на вилку кусочек сёмги. – Найти всегда можно, если борзую оплату не просить. Девки пойдут, как обычно, на почту. Приятель Володьки, умник, в технике разбирается. Так он хвастал, что его в автосервис обещали взять.

Пиршество длилось ещё целый час. Толстяка окончательно развезло. Он плохо соображал, что говорит. Сэм всё время возвращался к интересующей четвёрке подростков, выспрашивал детали встреч и разговоров. Иногда информатору казалось, что не он сам старательно пытается вспомнить что-то ещё, а просто собеседник бесцеремонно копается у него в голове. От этого радужное настроение улетучилось, стало тоскливо, страшно захотелось пожаловаться на свою нелёгкую долю: на бывшую жену, презрение власть имущих, крутые поборы и конкурентов.

– Вот хотя бы Хусаинов. Прямо со свету сживает! Всю клиентуру переманил, гад! У него магазин неподалёку. Мебель-то вся палёная, делают местные армяне, а он её за элиту сдаёт. Ещё и угрожает мне: мол, либо закрывай свою лавочку, либо переходи на одни сувениры. Да я на них мигом прогорю!

– Так разве кораблики не помогут? Кстати, в магазине что-то я их не заметил.

– Так ведь не с конвейера они идут. Разбирают хорошо, а пацан не может их печь как пирожки. – Штырёв громко рыгнул. – Р… работа штучная. Халтуру брать никто не будет. Вот я и говорю этому паразиту Хусаинову…