Нельзя рассматривать собственность как форму власти, как это делают манипуляторы якобы «рефлексивного управления». Действительно, отбирание, насильственное отчуждение собственности существует в обществе, как и в животном мире, но насильственное отчуждение не порождает новой формы собственности, поскольку оно есть производная от власти, от общественного полномочия, а не от личности, как и положено собственности. Собственность как социальный институт представляет собой «отношения между людьми по поводу вещей» (К. Маркс), предполагает необходимость согласования собственниками какого-либо отчуждения имущества, т. е. на добровольной основе. В человеческом обществе даже налог должен быть производной не от власти, а от цены необходимых обществу услуг государства, которая рано или поздно будет определяться рыночным способом, а не только в законодательном порядке. Кроме того, власть – это не «право насилия» над собственностью, а, наоборот, обязанность охранять и развивать частную собственность, иначе пропадёт материальная основа власти в виде государственной и иной общественной собственности, произрастающей от налогов и иных имущественных средств частных гражданских лиц.

Таким образом, главное условие существования власти – это исполнение управляющей подсистемой общих и необходимых для управляемой системы функций. Уже в простых социальных системах – например, в стаде павианов – это условие очевидно. Власть доминирующего самца основана на поддержке её всеми самками и их детьми, на том, что его агрессия не только подавляет, но и защищает их от иных самцов-холостяков, конкурирующих стай и хищников. Волки дают первым поесть своему вожаку сердце и печень добычи, охраняют при этом покой его трапезы тоже не потому, что он сильнее их всех вместе взятых, что нереально, а потому что он исполняет социально необходимые функции власти по управлению их стаей.

Тем более в отношении человеческого общества следует полагать, что государство это, прежде всего, аппарат управления, а не насилия, вопреки мнению Ленина. Власть как принудительная сила общества на самом деле принадлежит народным массам, а не правительству и его аппарату управления обществом. Даже наследственные монархи и нелегитимные диктаторы пользуются властью лишь до тех пор, пока исполняют общественно необходимые функции. Этого условия власти ещё никто и никогда не отменял. В этом магическая химия любой власти.

Признавая за властью «право насилия» над обществом, современные исследователи оказываются перед объективным противоречием: очевидно, что исторически развитие общества идет по пути увеличения степеней свободы членов социума, расширения свободы выбора поведения. Пытаясь разрешить его, они часто говорят о неких переходных состояниях между авторитаризмом и демократией, в которых методом проб и ошибок возможно «обеспечить управляемость без ограничения поведенческих реакций человека». Однако ни авторитаризм, ни демократия не являются крайними формами власти, между которыми якобы есть длинный ряд переходных состояний, и они вполне реализуемы в чистом виде. Социальное управление (обществом) подразумевает, в первую очередь, именно ограничение животных форм поведения в человеческом обществе. Без ограничения животных поведенческих реакций людей не обеспечить свободу личного общения в обществе. Условие власти государства над относительно свободным обществом в авторитарном и демократическом режимах одно – исполнение государством общественно необходимых функций, вне зависимости от политического режима.

И это касается не только государства как всеобщей организации общества, но и всех социальных организаций в обществе. В каждой из них есть своя организационная власть, не государственная, условием которой является исполнение общих функций, необходимых организации как социальной системе. В этом суть социального управления.