Во-вторых, обрамление деятельности обрядами, т. е. функционирование в роли специфических «операторов коллективной умственной деятельности» придавало ей свойство обратимости, существенного, по Пиаже, атрибута психической деятельности.

Культурно-историческое развитие процесса целеполагания не ограничивается этапом обрядового поведения. В дальнейшем, с развитием культуры, все большую роль начинают играть речевые формы. Выражение в словесной форме ранее развернутых в обряде предметных действий вначале ведет к сосуществованию этих двух типов деятельности, а затем – к постепенному вытеснению ритуально-обрядового поведения, замещению его разнообразными фольклорными коррелятами, например, заговорами и заклинаниями. (Данная гипотеза была сформулирована еще в начале XX века Н. Познанским, 1917). При этом по аналогии с онтогенезом, чем «зрелее» (взрослее) будет этнос, тем реже будут встречаться среди форм его жизнедеятельности развернутые переходные формы. С другой стороны, в случае разных «сбоев» в жизни народа, любых кризисных ситуаций в самых разнообразных сферах будет «запускаться» обратный процесс – экстериоризация, и, соответственно, будут восстанавливаться и перерабатываться более простые, казалось бы, уже отжившие свое, развернутые формы деятельности.

Дополнительные свидетельства в пользу высказанного предположения о рассмотрении обрядов и заговоров как определенных этапов в истории становления процесса целеполагания можно найти в работах этнографов. Характерным в этом смысле является труд украинского исследователя Д. Щербаковского «Страница из украинской демонологии (верования о холере)» [15]. В ней ученый обращается к практике народных профилактических защитных и лечебных мероприятий, связанных с бушевавшими ранее инфекционными заболеваниями, в частности, с холерой.

Реконструкция истории появления приемов, описанных Щербаковским и другими авторами, приемов, которые употреблялись в народе с целью защиты себя и близких от такого страшного заболевания, может быть схематично описана следующим образом. Антропоморфные представления о холере, бытовавшие в народе, вначале вызывали создание реальных оборонительных заборов, преград, заграждений, которые реально должны были защитить от носителей болезни.

Со временем эти действия, сохраняя внешнюю предметно-действенную форму, обретали типичные обрядовые черты, а реальные защитные заграждения становились все более и более символическими (например, обряд постройки частокола из рыбьих костей у гуцулов, обряд обвязывания церкви полотенцами и т. д.). Масса подобных обрядов в своей остаточной форме предполагает создание в какой-либо форме охранительных кругов вокруг защищаемого объекта (например, обряд опахивания села в случае эпидемии; обряд обхода вокруг собственного дома; рисование окружности вокруг себя и т. п.).

Со временем развивается процесс все большей утраты внешних действенно-предметных форм и замещение их чисто вербальными, в частности, заговорными или заклинательными, вариантами. В заговорных формулах в вербальной форме обязательно представлена некая желанная цель (например, чтобы зуб не болел; чтобы парень полюбил; чтоб ребенок спокойно спал и т. п.), определенные характеристики которой заданы, как правило, с помощью сравнений и метафор (например: «как эти берега не встречаются, так чтоб рожденный молитвенный Иван не встречался с хмельным вином»). Современные этнографы полагают, что в древнейшие времена заговоры были распространены исключительно широко, более того, они предваряли практически все виды деятельности. По мере развития цивилизации заговоры – один из наиболее архаичных видов фольклора – постепенно уходят в прошлое, оставаясь функционировать только в тех сферах, в которых и сегодня отсутствуют четкие алгоритмы достижения цели. Одновременно все большее развитие получают процессы внутреннего целеобразования, программирования, планирования.