Возникает вопрос: насколько возможно использование понятий и схем, разработанных для описания онтогенеза психики в исторической или этнической психологии для анализа культурно-исторического развития психических процессов? Если такую возможность допустить, даже при всех оговорках относительно невозможности полной идентичности, то в жизни любого этноса должны выделяться такие виды деятельности, которые по существу являются культурно-зафиксированными формами «сворачивания» различных типов внешней практической деятельности на их «пути» к внутренним психическим процессам. Более того, эти «этапные» типы деятельности должны быть соотносимы с вычлененными Гальпериным этапами индивидуальной интериоризации.

Согласно теории П.Я. Гальперина, любое психическое действие в процессе своего формирования неизбежно должно пройти этап действий с предметом или его заменителем, во время которого познаются и выделяются характерные качества объекта. И лишь после этого, пройдя последовательно этапы громкой речи и «речи про себя», действие становится собственно умственным. Понятно, что для каждого конкретного психического процесса эта схема наполняется особым содержанием, в одних случаях дополнительно детализируясь, в иных – сохраняя лишь минимальный каркас. Однако общая схема остается неизменной: сворачивание на уровне предметных действий – сворачивание на уровне вербальных действий – сворачивание на уровне психических действий.

Сохранится ли данная схема при изучении культурно-исторического формирования определенных психических процессов? Воспользуемся двумя примерами: одним (являющимся традиционным для теории поэтапного формирования умственных действий) – исследованием развития умственного действия счета; вторым – нетрадиционным, новым для неё – изучением возникновения и становления процесса целеполагания.

Процесс формирования и становления действия счета, прежде чем обрести привычные для нас формы, прошел определенные исторические этапы, которые имели как общие для всего человечества, так и специфические для разных культур черты. Давно было высказано предположение [2], согласно которому первичной формой счета в любой культуре был счет при помощи каких-либо частей тела, чаще всего – пальцев. Однако у разных народов этот общий способ принимал разнообразные конкретные формы.

Так, существовали общества, где в основу счета был положен принцип вычислений посредством пальцев одной руки, что, соответственно, стало в будущем базой для формирования пятеричной системы счисления (так, привычка группировать предметы по 5 проявилась уже в первом простейшем приспособлении, непосредственно предназначенном для счета: это был абак, известная еще в Древнем Египте и Греции).

В других культурах в основу был положен иной принцип – счет при помощи пальцев обеих рук, что заложило фундамент для формирования наиболее известной и распространенной в наше время десятичной системы счисления. При этом ученые, в частности М.М. Лузин, отмечали, что «преимущества десятичной системы не математические, а зоологические. Если бы у нас было на руках не 10 пальцев, а 8, то мир пользовался бы восьмеричной системой».

У некоторых народов была распространена двадцатеричная система счисления (счет при помощи пальцев на руках и ногах), остатки которой можно найти и в наше время. Так, в некоторых языках (например, французском), как и у древних греков, числительное «двадцать» формируется не как 2410 (два десятка), а имеет особое название – vingt. Более того, и числительное «восемьдесят» образуется не через действие 8410, а как 4420 (quatre-vingts).