Исходя из вышеизложенных теоретических положений Уиткина, была выдвинута гипотеза, согласно которой, в силу существующих различий в практике воспитания детей темне должны отличаться меньшей артикулированностью и большей зависимостью от поля, чем менде, поскольку у менде ранний опыт ребёнка способствует дифференциации, а у темне – нет. Эта гипотеза действительно подтвердилась в исследовании Даусона: результаты, полученные у представителей менде, свидетельствовали о значительно большей их артикулированное™ при решении предложенных задач.

Джон Берри, продолжая данную линию исследований, сравнивал социально-экономические характеристики в культуре темне с аналогичными феноменами в культуре канадских эскимосов. В каждой культуре изучение проводилось как в традиционных, так и в переходных группах. Группа считалась переходной, если её члены занимались экономической деятельностью западного типа и жили в домах западного образца. Берри выявил, что эскимосы относятся к детям с большой добротой и редко их наказывают. Детям предоставляется значительная свобода, и от них ждут, чтобы они выработали собственные навыки поведения. Нормы жизни племени темне Берри описывает так же, как и Даусон. Он только добавляет, что этика темне требует строгого подчинения. Этому способствует наличие тайных обществ и очень суровая дисциплина, которой ребёнок должен следовать, начиная с того момента, как ему исполняется два с половиной года.

В полном соответствии с теорией Уиткина данные, полученные Берри при помощи теста скрытых фигур и других аналогичных тестов, показали, что в противоположность темне эскимосы отличаются крайней независимостью от поля, т. е. высокой дифференциацией. Результаты эскимосов были похожи на результаты контрольной группы шотландцев. Темне же, напротив, обнаружили существенно большую зависимость от поля, чем эскимосские и шотландские группы. Полученные результаты имели значение ещё и потому, что, продемонстрировав большие различия между результатами темне и эскимосов, предостерегали учёных от попыток утверждать, что познавательные процессы представителей всех традиционных незападных культур одинаковы.

Таким образом, приведенные примеры действительно демонстрируют огромную роль социальных отношений в формировании определенных этнопсихологических характеристик. Однако некоторые авторы, в том числе М. Коул и С. Скрибнер (1977), уже обращали внимание на то, что за действием, казалось бы, чисто социальных факторов нередко стоят иные влиятельные факторы, которые должны быть выделены и рассмотрены. Так, в описанном выше исследовании Джон Берри показал, что особенности воспитания детей, а, следовательно, и традиционные социальные отношения (например, отношения родителей и детей в обществе) зависят от приоритетного типа хозяйственной деятельности в данной культуре: чем большее значение в культуре имеет охота, тем менее суровыми являются принципы детского воспитания. Но для Дж. Берри, в отличие от М. Коула и С. Скрибнер, охота рассматривается только как особенность среды, в которой существует этнос, поэтому он вообще не рассматривает ее как деятельность, и даже сам термин «деятельность» не употребляет.

Аналогично А. Кульчицкий, рассматривая влияние на психические процессы украинцев социальной структуры общества (преобладание в ней класса крестьянства), не выходит за рамки анализа социальных факторов. Это тем более странно, что все его описание влияния данного фактора построено на идее, согласно которой через преобладание в социальной структуре украинцев класса крестьян приоритетное положение в системе их хозяйства обретал крестьянский труд как особый тип деятельности с определенными этноспецифическими характеристиками. Он, возможно, и определял этнические особенности психической деятельности украинцев.