Бланкетная диспозиция для своего точного понимания требует обращения к значению термина или признака, содержание которых изложено в ином нормативном правовом акте. К бланкетным диспозициям законодатель прибегает в случаях, когда речь идет о нарушении каких-либо правил. Перечисление самих этих правил в УК существенно бы загромоздило закон. Кроме того, правила отличаются динамичностью, изменчивостью, и отказ от бланкетных диспозиций потребовал бы всякий раз при изменении тех или иных правил корректировать и сам УК. Примеры таких диспозиций мы можем найти в ч. 1 ст. 143, ст. 218, ч. 1 ст. 219, ч. 1 ст. 264 УК и некоторых других. Количество подобных норм в УК сравнительно невелико. Бланкетные диспозиции известны не только Особенной, но и Общей части – например, ч. 2, 3 ст. 12 УК.

В некоторых случаях бланкетная диспозиция может отсылать к нормативному акту, который конкретизирует содержание используемых в законе переменных величин, например, определяет крупный и особо крупный размеры наркотических средств и психотропных веществ.[426] До изменения УК Федеральным законом от 8 декабря 2003 г.[427] такой способ применялся для определения крупных и особо крупных размеров ущерба, выраженных законодателем в величинах, кратных минимальным месячным размерам оплаты труда. А. И. Бойцов выделяет нисходящую (о которой говорилось выше), т. е. обращенную к внутренним подзаконным актам национального законодательства, и восходящую бланкетность, обращенную к международно-правовым актам надзаконного (приоритетного) характера[428] (например, ч. 1,2 ст. 356 УК).

Бланкетность нормы носит, как правило, частичный характер. Законодатель устанавливает уголовную ответственность не за сам факт нарушения тех или иных правил, а за такое их нарушение, которое дополнено иными уголовно-правовыми признаками, закрепленными в УК, например, причинение смерти или тяжкого вреда здоровью. Поэтому уголовно-правовая норма обладает собственными криминообразующими признаками, а бланкетная ее часть лишь позволяет установить противоправный характер поведения виновного, приведший к наступлению указанных в законе последствий. Именно в связи с этим законодатель редко использует бланкетные диспозиции в чистом виде, обычно сочетая их с описанием тех или иных признаков.

А. И. Бойцов упоминает еще и альтернативные диспозиции, содержащие в своем составе несколько различных действий (ч. 1 ст. 222,ч. 1 ст. 226 УК) либо несколько различных последствий (ч. 1 ст. 111 УК),[429] совершение (наступление) любого из которых является достаточным для признания деяния преступным. В науке уголовного права в таких случаях говорят не об альтернативной диспозиции, а о составе преступления с альтернативными действиями (бездействием) либо с альтернативными последствиями.[430] Присоединяясь ко второй точке зрения, мы исходим из того, что в указанных случаях речь идет не об одной уголовно-правовой норме, которая имеет альтернативную диспозицию, а о нескольких самостоятельных нормах, каждая из которых помещена в отдельную статью и имеет самостоятельную диспозицию.

УК РСФСР 1960 г. был известен еще один вид диспозиции и санкции – тщательно скрытая (точнее говорить о тщательно скрытой норме). Так, ст. 191^>2 УК РСФСР выглядела следующим образом: «Посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с их служебной или общественной деятельностью по охране общественного порядка – наказывается лишением свободы на срок от пяти до пятнадцати лет, а при отягчающих обстоятельствах – смертной казнью». Здесь санкция первой нормы содержит как диспозицию, так и санкцию второй, что вряд ли можно признать успешным законодательным приемом, поэтому отказ законодателя в УК 1996 г. от подобных конструкций заслуживает одобрения.