– Дома лежит…

Открыв лежавшую перед ним папку, кадровик вынул из нее чистые бланки и готовые образцы заявлений и автобиографий.

– Пишите…

Минут через сорок подполковник, держа перед собой лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом, монотонно зачитал:

– Приказом командира в/ч 00000 номер 00… от 25 апреля сего года вам присвоено воинское звание «прапорщик»…

Выяснилось, что Лесю поставили на все виды довольствия. Команда прошла, и в финансовой части ей выплатят денежное содержание за два месяца. На руках у девушки оказались денежный, продовольственный и вещевой аттестаты. Что с ними делать, Ищенко не ведала.

– И? – она растерянно посмотрела на капитана.

– Я все устрою, – Дьяченко забрал у нее аттестаты. – Получите зараз гроши, купите себе на первое время, что считаете нужным. Вечером мы с вами едем в Моздок…

В чем будет заключаться ее служба, порученец не пояснил. Не стал капитан дотошно вдаваться в совершенно излишние подробности.

Навесив на двери склада тяжелый амбарный замок, тиснув печатью в пластилиновый слепок, Ключников заторопился в сторону управления. Его ожидала тяжелая битва за причитающиеся ему деньжата.

– Последний бой, – промурлыкал Кеша, – он трудный самый…

Жадюга и хитрован, хохол по рождению и жид по своей натуре, зам начальника финансовой службы майор Ничипоренко на все вопросы к нему всегда коротко и ясно отвечал, что денег нет.

Хотя, по его же словам, средств на уплату денежного содержания и причитающегося военнослужащим вознаграждения за боевые действия в кассе не имелось, время от времени «счастливчики» уносили с собой увесистые пакетики с тугими пачками, перевязанными банковскими лентами. Люди шли, стараясь не смотреть на тех, кому не повезло. Они торопливо покидали поле их битвы, одержав, как им думалось, нелегкую «Пиррову» победу и понеся в жаркой схватке весьма ощутимые потери.

– Товарищ майор, разрешите? – Кеша всунулся головой в тесный кабинет, заставленный металлическими шкафами.

– Денег нет и не будет, – механически процедил Ничипоренко, не поднимая головы и не отрываясь от чтения отчетного документа.

Не смущаясь, Ключников втиснулся, аккуратно притворил за собой дверь, оббитую оцинкованным железом.

– Мне завтра уезжать.

– Попутного тебе ветра…

Потерпев временную неудачу, Кеша решил зайти с другого фланга:

– Я еду в Питер…

– Семь футов тебе под килем…

Шагнув ближе, прапор тихонько шепнул:

– Я за расчетом.

– Денег нет.

Кашлянув, Кеша выдавил из себя:

– Я в долгу не останусь…

Маленькие глазки Ничипоренко с ленивой медлительностью долго поднимались, оценивающе скользя по фигуре долговязого прапорщика.

– Тридцать процентов. Подпись, через десять минут все получишь на руки за вычетом энной обусловленной суммы.

– Я согласен…

Через полчасика Ключников тщательно упаковывал свои нехитрые пожитки, мучительно размышляя, куда припрятать скопившуюся у него немалую сумму как в твердой, так и в «деревянной» валюте.

Окрашенный в серые защитные цвета армейский «Хаммер» тяжело переваливался с одного бронированного бока на другой бок, петлял по извилистому серпантину горной дороги. Человек за рулем вздохнул:

– Вай, как тута человека бедная живет…

Небольшое селение лепилось к скальным отрогам. Жалкие лачужки из плохо подогнанного камня и щелястых досок, словно ласточкины гнезда, цеплялись к крутому склону горы. Их в полнейшем беспорядке выстраивали одно над другим.

– Дальше моя не едет… – водитель с сомнением качнул головой.

На глазах сужаясь, дорога превращалась в узенькую тропку. На ней отчетливо проглядывались ссохшиеся отпечатки копыт, следы ишака – единственного транспортного средства, связывающего тот отдаленный горный аул с большой дорогой.