– Не мог пропустить такое событие. Даже несмотря на то, что в моих фантазиях, у алтаря тебя должен был ждать только я.

Я наконец набралась смелости и шагнула ему навстречу.

Как же друг успел измениться за те полтора месяца, что мы не виделись.

Во время нашего последнего столкновения с Мюллером выяснилось, что Андрей – оборотень, а его отец – никто иной, как Димитрий, глава Клана.

На то, чтобы принять свою новую судьбу и личность, другу понадобилось время. Видеть он никого не хотел, но Полина все же сумела удержаться рядом.

Подруга искренне влюбилась, но мешало одно обстоятельство: Андрей все еще никак не мог выбросить из головы меня. Его чувства зародились еще в школе и сохранились до этого самого момента.

Он также был мне небезразличен, но, как бы там ни было, моей судьбой был только Анджей и никто иной. Я признавала эту истину точно так же, как и то, что для того, чтобы легкие обогащались кислородом, необходимо дышать.

– Прости, что не оправдала ожиданий, – отозвалась я, пристально вглядываясь в его лицо. – Дай мне посмотреть на тебя…

Словно заправская модель, Андрей сделал шаг назад, оправил на своих широких плечах пиджак и изобразил на лице такую гримасу, что его запросто можно было бы поместить на обложку модного журнала.

За все те долгие дни, что они с Полли отсутствовали, друг заметно изменился: его фигура стала в несколько раз рельефнее, во взгляде читалась какая-то загадочность и мудрость одновременно, волнистые непослушные волосы превратились в короткую стрижку с густыми завитками на макушке, а привычных очков, вечно скачущих на переносице, и вовсе больше не было.

– Ну, и как я тебе?

На его полных губах заиграла озорная улыбка, а каре-зеленые глаза так и засияли в полумраке.

В нос ворвался едва ощутимый аромат знакомого одеколона. Сердце в груди снова замерло на мгновение, а затем понеслось галопом: запах юности, запах доброго друга и дома.

– Лучше всех тех брутальных парней, что я несколько дней назад видела на обложках журналов в норвежском газетном киоске.

На лице Андрея заиграла улыбка.

– Приятно, когда об этом говорит кто-то, кто тебе не безразличен. Хотя, суть-то в целом не меняется. Ведь так?

Повисла неловкая пауза. Оглядевшись вокруг, я вновь посмотрела на друга:

– Ты действительно изменился. И я говорю не только про тело. Кажется, ты узнал много нового о… своей новой семье.

– Иногда мне кажется, что лучше бы я этого не узнавал. Конечно, всегда тяжело быть беспомощным Земным, неспособным защитить или что-то сделать для своих близких… Но, порой, мне кажется, что так было бы проще.

Моя правая ладонь сама потянулась вперед и прошлась по его волевому точеному подбородку.

Смотрящие на меня глаза мигом прикрылись, наслаждаясь этим коротким мгновением.

– Ты никогда не был беспомощным, Андрей. Вся твоя сила всегда заключалась в том, что несмотря ни на что, ты всегда был в состоянии думать трезво, в том, что несмотря ни на что, всегда оставался храбрым и был готов сделать все, что мог, и даже больше. В том, что ты… дарил мне свою любовь. Без остатка, искренне, окончательно и бесповоротно.

Два каре-зеленых «изумруда» вновь показались из-под густых ресниц, а затем, поймав мою ладонь, он осторожно поднес ее к своим теплым губам.

– Ты всегда будешь жить в моем сердце, Амелия Гумберт.

– А ты – в моем.

Я осторожно опустила голову на широкую теплую грудь друга, обтянутую черной хлопковой рубашкой, и прикрыла глаза. Его сердце так и колотилось. Больше не было того, привычного для меня, размеренного стука: лишь частые и сильные, практически бешеные толчки.

Он окончательно переродился. Стал тем, кем ему всегда было суждено стать. Сыном главы Клана Оборотней. Будущим вожаком.