– Его здесь нет. Он остался в доме. Он не станет агнцем. Этого не будет никогда.

Даже не глядя на Неффритт, я поняла, что она улыбается.

– Я знала, что так и будет. Все земные женщины не готовы приносить в жертву источники своего вожделения. Это хорошо. Природе нравится, когда приношение свершается от души.

На мгновение мне показалось, что моей пятки что-то коснулось.

Я вновь заработала руками, а тело мигом приняло вертикальное положение. Нимфа поступила также. Ее зеленые глаза сияли в темноте словно изумруды.

– Анджей здесь ни при чем. Он не насылал на меня чар, не заставлял убивать ту несчастную девушку, он… всего лишь пытался меня спасти. Удержать от всего этого. Остановить.

Неффритт продолжала смотреть на меня своим пристальным взглядом. На мгновение мне показалось, что цветы на ее огромном венке начали шевелиться.

Уши четко различили тихое гудение. Вода вокруг нас начала покрываться мелкими пузырями.

– Как бы там ни было, но он есть плоть от крови того, кто омрачил тебя. Разве будет справедливо, что он избежит наказания?

Моих ног снова что-то коснулось. И в этот раз я поняла – что именно. Скоро все свершится.

– Дети не могут быть в ответе за то, что свершают их родители, и наоборот.

Неффритт вдруг заметно погрустнела, и тут я впервые поняла, что нимфа все это время делала: пыталась отговорить меня от того, что последует дальше.

Ее ладонь вновь подалась вперед и прошлась по моей щеке. Вода держала ее уверенно. Что-то мне подсказывало, что нимфам и вовсе не нужно было работать руками, чтобы удержаться на поверхности.

– Значит, ты все полностью обдумала?

– Да.

Выдержав паузу, она прошептала:

– Да будет так.

Непонятное гудение и шипение теперь слышалось со всех сторон. Мои ноги и руки, что все это время перебирали ледяную воду, вдруг замерли. Их сковало так, что невозможно было пошевелиться. Что-то мягкое и крепкое обвилось вокруг них.

– Сожалеешь ли ты о том, что совершила?

– Всем сердцем.

– Готова ли ты к жертве перед природой?

– Готова.

– Да будет так!

Из-под воды поднялось несколько десятков голов с иссиня-зелеными волосами, увенчанных точно такими же венками, как и у Неффритт.

Озерные нимфы пришли получить то, что теперь по праву принадлежало им.

– Прости меня за все, что я совершила! – выкрикнула я, что есть мочи. – И прими то подношение, дороже которого я не смога найти.

Лицо королевы озера, что все еще было напротив моего вдруг исказилось. Волосы на ее голове зашевелились, словно у самой настоящей Медузы Горгоны, и обкрутились вокруг моей шеи.

В последний раз втянув в себя спасительный глоток воздуха, я резко дернулась вниз. Никсы потащили меня на дно. Пару мгновений спустя легкие обдало огнем и наступила темнота. Я была мертва.

Глаза неохотно приоткрылись. Казалось, что под веки забралось что-то постороннее и теперь давило на глазные яблоки. Голова гудела так, словно накануне я пережила самую ужасную вечеринку в своей жизни. Каждый участок тела словно существовал сам по себе и не желал вновь становиться единым целым.

Я все еще находилась возле озера. Начинало светать. Небо на востоке уже становилось оранжево-розовым, луна побледнела, а туман стал постепенно отступать.

Что произошло? Где Неффритт и остальные Никсы? И, неужели я и вправду пережила этот проклятый ритуал Очищения?

Осторожно приподнявшись, я посмотрела вниз. Я все еще была обнажена, тело прикрывало что-то вроде белого савана, а под спину было подложено что-то вроде соломы, вперемежку с озерными водорослями. Моя рубашка, белье и сапоги лежали в стороне, а прямо на них – мой плеер.

Все, что произошло здесь ночью походило на самый настоящий дурной сон. Я, ведомая прекрасной ланью в глубь леса, сияние луны и озерные русалки… утащившие меня на самое дно.