– Наташа, уведи ее… Рано мы девочку позвали в операционную…

Наташа помогла мне дойти до раздевалки и уложила меня на кушетку.

– Полежи немного, а потом выпей чаю с чем-нибудь сладким.

– Ни ночной сторож из меня не получился, ни медсестра… – подумала я и начала растирать ладонью болевшую левую руку, видимо на нее я упала.

– С боевым крещением, Елизавета! – улыбаясь, сказала Екатерина Александровна, входя в раздевалку.

– Мне так стыдно… – смущенно проговорила я, медленно поднимаясь с кушетки.

– Не переживай, со всеми такое случается в первый раз. Давай чаю попьем.

Пока Екатерина Александровна заваривала чай, я умылась и поправила прическу.

– С Вами тоже такое было? – спросила я, садясь за стол.

– Было! – смеясь, ответила она, наливая в заварочный чайник кипяток. – Я еще и столик с инструментами перевернула при падении… Да и грохота было больше, чем от тебя, учитывая мой вес.

– Как этот ребенок? Он… Он выживет? – спросила я.

– Мальчик, пятнадцать лет. Упал с крыши…

– На ночном дежурстве?

– Видимо, да. Придет в себя – расскажет! Выживет он, не волнуйся. Голова несильно разбита, а ногу вправят, – уверенно ответила Екатерина Александровна.

– У нас же ни одного хирурга нет! – воскликнула я.

– Зато у нас опытные медсестры есть, они столько за свою жизнь видели, что сами уже почти хирурги!

После чая с конфетами мне стало лучше. Я решила выйти подышать свежим воздухом, накинула на плечи кофту, переодела туфли и вышла во двор.

– Валя?! – удивилась я, увидев там подругу.

– Как там мой брат? – взволнованно произнесла Валя, подбегая ко мне.

– Брат? – не поняла я.

– Женя утром упал с крыши! – заламывая пальцы, со слезами в голосе ответила Валя.

– Так это Женя! – с ужасом воскликнула я.

– Ты его видела? Он жив? Как он? – забросала меня вопросами подруга.

– Он сейчас на операции, – взяв себя в руки, уже спокойнее произнесла я, – не надо сильно волноваться, помни о своем ребенке.

– Жив… – выдохнула Валя и положила руку на едва заметный животик.

– У него повреждена нога и он стукнулся головой, – тоном незнакомого врача произнесла я, – все будет хорошо.

Я взяла Валю под руку и посадила на скамейку, стоящую под кроной высокого клена.

– Ты тоже участвовала в операции? – немного успокоившись, спросила Валя.

– В течение одной секунды, – едва улыбнувшись, ответила я, – потом я упала в обморок.

– Ох! – встрепенулась Валя и с сочувствием посмотрела на меня. – Ты не ушиблась?

– Не сильно. – ответила я. – Мне нужно вернуться в больницу.

– Я буду ждать здесь, прошу тебя, когда операция закончится, сообщи мне! – попросила Валя.

– Хорошо! Если замерзнешь, заходи в приемную, – ответила я и направилась в здание.

Поднявшись на крыльцо, я обернулась. На краю скамейки, будто на краю пропасти, в скромном светлом платье и старенькой кофточке, опустив голову, сидела Валя. Ее переплетенные пальцы дрожали от напряжения.

– Будущая мать в условиях войны, – подумала я, глядя на подругу, – муж на фронте, бабушка со сломанной рукой, отец-тиран, да еще и брат разбился… Я со своими страхами просто смешна!

– Я смогу пойти на фронт? – первое, что спросил меня Женя, когда очнулся.

– Пока твоя нога не заживет, ты далеко не уйдешь! – ответила я. – Как ты себя чувствуешь?

– Мутит меня… – ответил Женя, зажмуривая глаза.

– Скоро будешь себя чувствовать лучше. У тебя легкое сотрясение мозга, так что пока будет мутить, потерпи.

– Меня домой когда отправят?

– Хочешь домой?

– Как раз не хочу…

– Я не знаю, сколько ты здесь пробудешь, думаю, что не меньше недели, – неуверенно ответила я.

– Отлично! – с облегчением выдохнул Женя. – Отдохну хоть. Давно надо было себе что-нибудь сломать!