Тот сентябрь был теплый и солнечный. После уроков мы с ребятами, побросав портфели в кучу под дерево, играли в «ляпки» во дворе школы. В самый разгар игры я вспомнила, что мама должна была уже прийти домой после ночного дежурства. Я схватила свой портфель, наскоро попрощалась с одноклассниками и побежала домой. Мы учились в школе на улице Социалистической, которая когда-то была Благородным пансионом, основанным в 1817 году. Она существует и сейчас, школа №321. Дорога от школы до дома занимала пятнадцать минут, а если бежать в нетерпении увидеть маму, то десять. По Загородному проспекту до «Пяти углов», повернуть на Рубинштейна и дальше прямо почти до Невского… Арка не моя, сколько же их тут, опять не моя, и эта не моя, моя! Громкое эхо моих сандалий под сводами арки, шесть шагов и наша парадная, бегом на пятый этаж, на ходу доставая ключи из портфеля…

Я открыла дверь, вбежала в квартиру и резко остановилась. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся от бега с выбившимися прядями из косы, заплетенной утром моими неумелыми руками, с ключами в одной руке и открытым портфелем в другой, широко распахнутыми глазами я смотрела на стол. На нем стояла большая миска, полная яблок. Вся наша маленькая кухня (она же прихожая), в которой с трудом поместились плита, раковина и стол, была наполнена свежим кисло-сладким ароматом этих яблок. Я бросила портфель на пол, схватила одно зеленое с легким румянцем яблоко и вгрызлась в него зубами. После пробежки сок этого спелого яблока показался мне сказочным нектаром, которым я оросила не только свои губы, но и свои не очень чистые руки и воротничок на платье.

Только когда я доедала второе яблоко, я увидела маму, которая незаметно для меня вошла в комнату, прислонилась к дверному косяку и с улыбкой смотрела на меня любящими глазами. Я улыбнулась ей в ответ светящимися от радости глазами и полным ртом яблок. Я помню маму именно такой, какой она была в тот день, в темно-зеленом платье с длинными рукавами и широким поясом вокруг тонкой талии, изящными пальцами заплетающей в косу свои длинные каштановые волосы, которые струились по плечу и падали ей на грудь. В ее больших зеленых глазах со слегка опущенными веками всегда читалась непонятная мне печаль. Она редко смеялась и всегда говорила тихим голосом.

– Ты голодная? – ласково спросила мама.

– Уже нет, – ответила я, доедая третье яблоко.

– Я сварила твою любимую гречку, еще горячая…

– Не, потом. Мам, а откуда столько яблок?

– Бабушка одного нашего пациента угостила меня.

– А что мы будем с ними делать? Мы же не сможем съесть столько!

– Я уже сомневаюсь, что не сможем, глядя на то, как быстро ты с ними расправляешься, – улыбнулась мама.

– Может быть сварим из них варенье? Я как-то ела у Вали яблочное варенье.

– У тебя завтра день рождения, и мы на праздник испечем яблочный пирог.

– Пирог! – захлопала я в ладоши. – Я буду помогать!

– Конечно. Иди переоденься, умойся и начнем готовить пирог.

– Сегодня? А почему не завтра?

– Потому что секрет моего пирога в том, что он вкуснее на следующий день! – подмигнула мне мама.

Я побежала в свою комнату. В нашей квартире было две комнаты, расположенные на одной стороне рядом друг с другом. В ближней комнате, через стену от кухни, жили мама с папой, в следующей – я. Обстановка в моей комнате была самая простая: темно коричневый лакированный шкаф, такой же стол, два стула и кровать. Единственным украшением моей комнаты были четыре картины моего дедушки, по одной на каждой стене. На картине, висевшей между двух узких окон, был изображен летний пейзаж, дальше по часовой стрелке висел осенний пейзаж, следующий – зимний и на четвертой стене – весенний.