Ночами хотелось отдыхать, а не просыпаться в холодном поту от яростного зубовного скрежета. Спал Петр мало, пять-шесть часов, смолоду так привык, жаль было тратить на сон драгоценное время, но эти пять-шесть часов вынь да положь, то есть ляг да поспи. Глубоким, крепким сном. Иначе на следующий день все пойдет наперекосяк – давление, головная боль, раздражительность, никакой ясности в мыслях. А владельцу и руководителю торговой сети, пусть и не очень большой, ясность в мыслях нужна постоянно. Слишком много решений приходится принимать, и ошибаться нельзя. Каждая ошибка непременно обернется потерями. Средними или крупными, мелких потерь в большом бизнесе не бывает.

Одна радость была у Петра – его фирма, его детище, созданная с нуля сеть продовольственных супермаркетов «Острiв смаку»[6]. С самого что ни на есть нуля, «нулее» не бывает. Поначалу сам Петр был един во всех лицах – директор, он же бухгалтер, он же закупщик, он же «продажник», он же водитель, он же грузчик… Ничего, справился, в люди вышел. Шестнадцать магазинов (средняя площадь 250 метров, все в хороших, «проходных» местах) – это, конечно, не «Бон шанс», но и не кот начихал. Это – настоящая Торговая Сеть! С хорошими перспективами. Ладно, пусть не с хорошими, пусть с неплохими. Даже при наличии в Киеве «Бон шансов», «МЕТРО» и прочих гигантов. С ними тоже можно конкурировать. Гипермаркет предназначен для крупного субботнего шопинга, супермаркет рядом с домом или по пути домой – для небольших ежедневных покупок. Каждому свое, отец бы сказал: «Большому кораблю свой фарватер, маленькому свой». Будучи коком, то есть поваром на круизном корабле, отец любил строить из себя заправского моряка. Слова в простоте не говорил, все переиначивал на морской лад. Даже тюрьма от этой привычки не отучила.

Одна радость была у Петра. И три беды, то есть три крупные личные проблемы.

Проблема номер один – родной сын Остап, единственный наследник, единственная надежда, которого сам Петр давно уже звал не Остапом, а Остолопом. К имени Остап русское «остолоп» подходило лучше, чем украинское «йолоп»[7]. Чтобы заслужить такое отношение отца, надо хорошо постараться. Остап старался изо всех сил. Учился через пень-колоду, иначе говоря – на отцовские взятки, все свободное время посвящал азартным играм. Петр сам был не прочь расписать на досуге пульку в приятной компании, но по маленькой и на досуге. Не выигрыша ради, а чисто из спортивного интереса. Больше ста долларов никогда не выигрывал и не проигрывал. Сын, кажется, тоже больше этой суммы ни разу не выиграл (или просто помалкивал про выигрыши), а вот проигрывал тысячами. Время от времени Петр шел на принцип и заявлял: «Сам проиграл, сам и заработай», – но следование принципу продолжалось недолго, несколько дней. «Зарабатывал» Остап всегда одинаково. Или тайком тянул из дома деньги (как вариант мог стянуть что-то из материных драгоценностей, если нужной суммы налом дома не оказывалось), или же брал в долг. Брал, не думая, прекрасно знал, что отец поворчит-поворчит, да расплатится. Волшебное заклинание: «Папа, меня убьют, если не отдам», – срабатывало без осечек. Пожалуй, на всей Украине не было человека, который радовался запрету игорного бизнеса больше Петра. Запретили, а что толку? Были легальные казино, стали нелегальные. С легальными было как-то спокойнее, все-таки бизнес, а не катран[8]. В то, что двадцатидвухлетний остолоп возьмется за ум и начнет радовать родителей, уже почти не верилось. При всем желании. Петр не раз слышал про то, что на детях гениев природа отдыхает (он не без оснований считал себя финансовым гением), но чтобы уж так сурово… Не сын, а чемодан без ручки. И тащить тяжко, и бросить жалко. Больно и гнусно разочаровываться в детях, но больнее всего было сознавать, что все нажитое такими (такими!) трудами за долгие годы сын после смерти родителей спустит за месяц.