– Мы с Ольгой приберегли от отпусков по неделе на Анькины каникулы, заранее тебе говорить не хотели, вдруг по работе сорвется или Анька заболеет… – В трубке раздался громкий тройной стук: не будучи суеверным, Виктор истово соблюдал ритуал «чтоб не сглазить». – Но вроде все сложилось, так что жди нас в субботу. С отгулами и выходными набралось почти две недели, в школе Ольга насчет Аньки договорилась, так что успеем тебе надоесть…

«Кто успеет, а кто и нет», – подумала Галина. К невестке она относилась терпимо. Раз уж так получилось, так тому и быть, надо терпеть. Терпеть было не очень сложно, потому что невестка находилась далеко, в Москве, за тридевять земель. Это, конечно, хорошо, когда невестку и свекровь разделяет расстояние, уберегает от споров и ссор. Плохо, что единственный сын тоже далеко. И что ему дома, в Киеве, не женилось? Девчонок мало? Или красивых не попадалось?

– А разве у Ганнуси уже каникулы? – спросила Галина.

Внучку она называла только так. Не Нюськой, не Анюткой и ни в коем случае не Анькой. Сыну намекала не раз, но он упорно придерживался упомянутых вариантов, отдавая предпочтение «Аньке». Его самого в детстве дома Витькой никогда не звали. Откуда только набрался?

– Так она же учится по триместрам, мам! – напомнил сын.

Ах да, вспомнила Галина – новая система обучения. Пять недель учебы, неделя отдыха. Считается, так лучше, дети меньше устают, да и учителя тоже.

Хотелось еще спросить, все ли на самом деле в порядке у сына, но Галина удержалась. Хватит задавать глупые вопросы, а то Виктор еще решит, что она не рада их приезду. Приедет сын, выберет время и сам все расскажет, а не расскажет, так она и без слов поймет. По тому, как сын с невесткой себя вести станут.

– Ты примерно скажи, к какому времени собираетесь приехать, – заволновалась Галина. – Чтобы у меня все было горячее, с пылу с жару…

«Жди в субботу» без указания точного времени означало, что поедут на машине.

– Горячее лучше перенести на воскресенье, потому что время я тебе даже примерно не назову, – ответил сын. – С ребенком быстро не поедешь – то ее укачало, то в туалет, то поесть… Как приедем, так и приедем…

«Пирожков все равно напеку, – решила Галина. – Сложу в сотейник, и пусть стоят в духовке, дожидаются теплыми».

– Будьте осторожнее с едой на дороге! – напомнила она.

– Мама! Ты в своем репертуаре! – рассмеялся сын. – Мне уже за тридцать, а ты никак все не привыкнешь, что я взрослый! Пока!

Галина не стала напоминать, как в свой позапрошлый приезд, тоже на машине, но без семьи (эмоциональный всплеск после ссоры с женой), этот взрослый человек отравился на трассе шаурмой так, что едва доехал до Киева. Три дня безвылазно просидел дома, точнее, в туалете. Даже заснул там пару раз, настолько ослаб. Выглядел так, что соборовать впору, с каждым часом становился все изможденнее и изможденнее. Галина, помнившая одесское «карантинное» лето 1970 года[5] (угораздило же ее родителей поехать на море именно в начале августа и именно в Одессу), уже готова была заподозрить холеру. Но ничего, на четвертый день сын ожил настолько, что смог похлебать жиденького рисового супчика, а на пятый уехал в Москву – мириться с женой.

На фоне грядущего приезда гостей все неприятности стали казаться не то чтобы совсем мелкими, но уже не такими неприятными. Сын говорил о двух неделях, а это означало, что две недели Галина будет с радостью после работы спешить домой. Две недели не придется думать, чем занять свободное время. Две недели счастья… От столь радостного предвкушения и о невестке подумалось с приязнью. Тоже ведь родственница, хоть и не очень-то желанная. Девять лет как родственница, что уж тут…