Тем временем Кристина начала приходить в себя и открыла глаза.

Медсестра находилась рядом и тут же подскочила к ней.

– Ох, милая, ты очнулась, это хорошо. Ты слышишь меня, Кристина? Ты в больнице, в реанимации, – начала ориентировать ее медсестра, но Кристина не могла прийти в себя так быстро. Глаза ее слезились то ли от боли, то ли от света. Она пыталась, что-то сказать, но трубка в горле ей не давала произнести ни звука и рефлекторно она стала кашлять и выталкивать ее.

– Подожди, сейчас я ее уберу, тише, успокойся. Позовите врача, нужна помощь, – закричала Алена. В палату прибежал дежурный врач, и они вместе вытащили трубку из гортани Кристины, и та сразу задышала самостоятельно, кривясь от боли и быстро сопя.

Молодой врач, видимо сменившийся утром, начал светить пациентке прямо в глаза, проверяя реакцию зрачков.

– Кристина, мы очень рады, что вы очнулись. Пожалуйста, скажите пару слов.

– Я, я, мне больно… – еле выдавила Кристина, – что, что про… произошло?

– Тише, вот, попей воды, – подсунула трубочку с водой ей Алена, – ты попала в аварию и тебя доставили на скорой сюда, где ты экстренно была прооперирована.

И тут сознание Кристины начало активно работать и в голове понеслись картинки одна за другой: вот она едет в маршрутке, удар, боль, кровь, крик девочки, стоны, шум, сирены, боль, темнота…

– Мой, мой малыш??? – схватилась она резко за рукав халата врача, перепугав его внезапностью. Ее глаза были не естественно раскрыты, и вид, в общем, устрашал: растрепанные рыжие волосы, зашитые раны на лице и кровоподтеки под кожей вместе создавали образ отталкивающий, больше напоминающий ведьму или психически неуравновешенную особу, чем молодую женщину.

– Быстро вызовите сюда Ирину Ивановну, – потребовал врач у медсестры, и та пулей вылетела из палаты.

– Где, где он? – неестественным голосом твердила Кристина, не отпуская руку доктора, которому уже явно стало не по себе, от того, что именно ему выпала учесть сообщить такую новость.

– Мне очень жаль, но ваш ребенок не выжил. Повреждения были слишком серьезными и когда вас доставили к нам, ребенок уже был мертв, – твердо и уверенно произнес мужчина. Он хотел оставаться безмятежным, беспристрастным, ведь он врач, у него есть обязанности, он считал, что должен быть таким холодным на работе. Но, глядя в данную минуту в глаза своей пациентке, его броня разрушилась. Он как будто бы физически почувствовал, как обрубил корень ее жизни, увидел, как ее непонимающий взгляд сменился осознанием, обнажая на ее лице гримасу ужаса и боли.

Кристина начала бешено дергаться, пытаясь встать, и тут же ощупывала свой живот, ее крик взбудоражил и рассеял тишину в отделении. Доктор пытался ее успокоить, придерживал, но все было бес толку, Кристина кричала во все горло, звала своего ребенка, своего сыночка.

Прибежала медсестра и следом за ней вошла та самая Ирина Ивановна, психиатр.

– Кристина, Кристина, – начали они все звать ее, но было бесполезно.

– Где мой сын? Я хочу к нему! Он не мог умереть, верните мне моего ребенка! – орала она, но без слез, были только дикие вопли.

– Ирина Ивановна, что будем делать? – спросил молодой врач.

– Ничего, в таком состоянии невозможно поговорить с ней, введите ей успокоительное, я зайду позже, и родственников не пускайте, я сначала поговорю с ними, – спокойно дала распоряжения Ирина Ивановна и вышла из палаты.

Она была женщиной средних лет, опрятно одетой и приятной внешности. Войдя в небольшую комнату, вроде холла, где находились муж Кристины и мама, Ирина Ивановна поприветствовала их и пригласила пройти с ней.