Тут послышался шум, и мужской голос закричал, откуда-то поблизости, но извне:

– Сейчас мы вам поможем, держитесь!

Мужчина резко ударил, и люк маршрутки открылся, он влез и оценил ситуацию, печально вздохнул:

– Господи Боже, так, сначала надо вытащить вас, – обратился он к Кристине.

– А девочка? – Кристина продолжала держать ее за руку.

– Сейчас приедет МЧС и скорая помощь, тут просто так не вытащишь ее, дело для медиков, а вот тебе помочь смогу. Давай руку и немного привстань, – начал командовать незнакомец.

– Нет, я не могу, не могу бросить ее в таком состоянии, – ели слышно повторяла Кристина.

– Ты сама сейчас отключишься, тебе помощь нужна, не упрямься!

– Я просто подожду скорую помощь здесь. Машина ведь не горит?

– Нет.

– Что с остальными, проверьте?

– Уже проверил. Водитель легковушки погиб, этот водитель тоже не выжил. Сейчас дедушку посмотрю.

Мужчина подполз к дедушке, немного повернул его и начал щупать пульс на шее.

– Вроде живой, но еле-еле.

Кристина крепко сжимала ногу девочки, со всех сил пытаясь не отпускать руку. Бедная малышка уже отключилась.

– Господи помоги. Господи помоги, – все, что могла сейчас делать Кристина, это шептать молитву, она ощущала тошноту, острую и тупую ноющую боль во многих местах своего тела, ее трясло от увиденного и пережитого. Тут они услышали сирены и мужчина начал двигаться к люку, кажется, это был единственный выход из этого маленького ада.

Кристина схватила его за руку, поняв, что сейчас отключится, боль была невыносимой.

– Прошу, умоляю, проследите, чтоб они спасли моего ребенка. Прошу, прошу пусть врач в первую очередь… – говорить ей было трудно, толи от разбитой и опухшей губы, толи от боли при каждом вдохе, – мой мальчик, – добавила она и отключилась.

На удивление врачи скорой помощи действовали быстро и профессионально. Вообще-то врач был всего один, и с ним еще интерн молодой, который к счастью, не растерялся и делал, что велели.

Спустя полчаса Кристина уже была на операционном столе и ее тело тщательно проверяли несколько врачей и медперсонал, когда врач-гинеколог ковырялся у нее между ног.

– Михаил Олегович, что будете делать? – спросил врача все тот же интерн, который оказывался везде, где была кровь.

– Нет времени на размышления, у нее сломано ребро однозначно, и множественные серьезные ушибы от столкновения, особенно в области брюшной полости. Возможно у нее вообще внутри все всмятку, а я тут пытаюсь что-то исправить, чудак.

– Есть шанс у ребенка? – спросил другой врач, пришедший на подмогу, это была женщина-акушерка.

Михаил Олегович вытащил руку из влагалища Кристины, откуда не прекращаясь, хлыстала кровь, снял перчатку и скомандовал анестезиологу:

– Добавляй, буду вскрывать, срочно надо спасать ее, – глубоко и грустно вздохнул и повернулся к акушерке, – ребенок уже мертв, множественные разрывы, отслойка плаценты, постараюсь спасти девушку и ее матку заодно.

– Спаси ее, Миш, у тебя же руки золотые, а девочка молоденькая совсем, эх, беда, беда, что за судьба такая, – запричитала акушерка.

В операционной остались четыре человека: врач Михаил Олегович, акушерка, анестезиолог и интерн.

Экстренное кесарево делалось быстро, без раздумий и остановок на размышления: безжизненное тело малыша извлекли, плаценту тоже и стали зашивать множественные разрывы, дабы остановить кровотечение. Самой трудной частью операции было зашить разрыв самой матки, это казалось невозможным, кровь сочилась с бешеной скоростью и Кристина теряла ее больше, чем получала из пакета в вену.

Михаилу Олеговичу удалось найти проблемное место и остановить кровотечение, давление Кристины поднялось, и угроза жизни миновала, хотя она была на волоске от смерти. Трудно сказать, что было бы лучше в ее случае. Возможно, смерть не так уж и плоха…