Попытка метаморфозы Илира в одного из великанов (в одну из скал) терпит провал, тогда он решает превратиться в самое родное для него существо – пса Грехами Живущего.

Представление самого героя о превращении в одного из голубых великанов связывается прежде всего с представлением об особом времени, в котором живут великаны.

Илир размышляет о том, что нужно «делать так же, как голубые великаны» (начать думать), и тогда начнешь жить их жизнью, их временем – окаменеешь.

Окаменелость – это тоже жизнь.

Но в другом, более медленном, времени:

«Нужно стоять долго и долго думать. Голубые великаны думали и стали камнями. Убежать от хозяина нельзя. Жить так тоже нельзя, а уйти к голубым великанам не удалось. Но можно самому окаменеть. Если не двигаться, то станешь скалой, пусть даже совсем маленькой, а сердце из обыкновенного превратится в голубое» [2;78].

Здесь включается особое, мифо-фольклорное, время великанов из легенды.

Если в настоящем времени осуществляются метаморфозы:

социальная (революция),

психолого-природная (метаморфоза Илира),

психологическая (метаморфозы Хона и Кривого Глаза),

то метаморфозы, осуществленные в прошлом, представлены мифо-фольклорным началом:

легендой о голубых великанах,

метаморфозами Мерчи и Едэйне —

в них основными силами являются существа божественные, сакральные (Яминя, Харбцо).

В основу сюжета повести Анны Неркаги положена метаморфоза сознания героев.

Эта метаморфоза отражает закон всеобщего родства.

Художественное время в повести также связано с этим законом.

Прошлое в воспоминаниях героев – это ступени утраты родства между людьми.

Майма вспоминает любимую игру детства – «ловлю быков», где он по-настоящему избивал мальчишек, изображающих быков.

Мать Хона вспоминает, как страдал ее сын из-за своей болезни, а она не утешала его.

Она вспоминает, как Хон попросил у отца нарту, а они с Маймой высмеяли ребенка.

Времена же настоящее и будущее – ступени породствления.

Породствление формально воплощается в метаморфозе.

Сюжетное время повести делится на две части, сообразно тому же принципу родства: то, что было при старом, мудром Мерче, и то, что было после:

«Прежде объединял всех старик Мерча. К нему относились с уважением, слушались беспрекословно, и семья казалась единой, дружной. Старика не стало, и каждый начал жить сам по себе» [2;73].

Можно подойти к двухчастному делению сюжетного времени с иной точки зрения:

первая часть – действия Маймы,

часть вторая – противодействие ему со стороны остальных героев повести.

Начало противодействию положит Илир.

А после того, как Майма посадит мальчика на цепь, даже мать Хона обратится к Мяд-пухуче с тем, чтобы та вернула радость обитателям чума.

И это, несмотря на то, что Мяд-пухуча защищает прежде всего хозяина чума.

Любая просьба, идущая вразрез воле хозяина – это вызов ему и Великим.

Иногда сюжетные узлы повести представляют собой целые метаморфозы.

В сцене похорон Сэроттэто он, человек, превратится в память.

Варнэ в эпизоде, следующем за сценой убийства Сэроттэто, превратится из сумасшедшей в разумную.

Метаморфозы воплощаются и в более крупных единицах, чем эпизод.

Такова новелла о превращении Едэйне в сумасшедшую Варнэ.

И легенда о голубых великанах – это легенда о превращении великанов в скалы от непосильной думы о том, как победить человеческую злобу.

Основная же метаморфоза повести (превращение ребенка в пса и вновь в человека) становится сутью цепи сюжетных узлов.

Сюжетные узлы в этом случае представляют собой стадии метаморфозы.

Первая стадия метаморфозы – завязка сюжета: Майма решает сделать из Илира урода, страшнее, чем его собственный сын.