– Слишком часто, – вернувшись, беру племянника на руки. – Раз в две недели, – предлагаю более приемлемый вариант.

– Нет, раз в три дня, – стоит она на своем.

– Ну, тогда раз в неделю, – выдыхаю я, поддерживая под попу Коляна, прыгающего у меня на коленях. И , наткнувшись на ликующий взгляд сестры, понимаю непреложную истину. Меня сделали как пацана. Отымели!

– Вот и хорошо, – довольно кивает Ира. – Я сейчас все тут объясню Ларисе Алексеевне, а ты пока своими делами займись.

– Я полежу, – укладываюсь на диван. И Колька, словно котенок, умащивается у меня на груди.

– Вот и хорошо, – повторяет Ира. Чмокает в макушку сына, потом меня. И уходит. Да еще и дверь за собой прикрывает. И на душе становится так тепло и уютно, будто действительно меня как бесхозного кошака подобрали на улице. Приютили. Обогрели. Ну и хорошо.

– Дя-дя-дя, – лепечет малыш. Бьет ладошками по моей груди.

– Один ты меня понимаешь, Колька, – глажу ребенка по спинке.

«Жениться надо бы! Хоть на той же Алене», – думаю я, но вместо подружки сестры представляю рядом Василису.

«Пусть лучше домработница приходит», – отряхиваюсь от глупых видений и, обняв племянника, лишь на минуту прикрываю глаза.

Из кухни доносятся приглушенные голоса. И запах нормальной домашней еды тянется волшебным шлейфом. Заползает в ноздри, делает меня добрее. А еще кофе. За Иркин кофе я на все согласен.

– Повезло нам с твоей мамой, – шепчу засыпающему племяннику и сам проваливаюсь в глубокий сон.

А когда просыпаюсь, в доме царит полная тишина.

«Приснилось мне, что ли?» – одиноко сажусь на диване. Принюхиваюсь к пятну на плече футболки. Видимо, Николай Степанович слюней напускал и уехал. Тру лицо, пытаясь понять, во что превратился мой дом за полтора часа сна. И выхожу на сияющую чистотой кухню, где уже накрыт стол к завтраку. А Лариса Алексеевна драит окно на балконе.

– Ой, Борис Николаевич, – спохватившись, вбегает в кухню. – Я сейчас все накрою. Там сырники, пюре с котлетками. Что подать?

– Да не надо, я сам, – отмахиваюсь ошалело. Далек я от барских замашек. И все могу сделать сам.

– Тогда я окошко домою и в гостиную перейду, – бесхитростно улыбается мне Лариса. – Вы только посмотрите, как теперь чистенько!

И бежит на балкон показывать. Ничего не остается, как выйти следом.

– Спасибо вам, – со знанием дела рассматриваю натертые до блеска створки. Мажу взглядом по двору и замечаю сначала пацана со знакомым рюкзаком на спине. Степаха бежит впереди, стараясь не пропустить ни одной лужи, а вслед за ним в белых кроссовках и такой же короткой куртке шествует Василиса.

Красивая!

Ноги обтянуты тесными джинсами, попа торчком выпирает из-под бомбера. Ветер слегка теребит тонкие волосы, спускающиеся ниже плеч. И мне неожиданно хочется оказаться рядом. Держать за руку Василису и Степана. О чем-то болтать…

«Стопэ, Боря. Стопэ», – останавливаю собственные порывы.

И как дурак пялюсь на Василису. Но вот она останавливается, пропуская кого-то на дорожке. Оборачивается, убирает назад волосы и задумчиво смотрит на мои окна, словно видит меня. А у меня внутри моментально все обрывается, будто в душе проворачивается тяжелый заскорузлый механизм, заставляя дрожать всем сердцем.

10. Глава 9

Глава 9

Этой ночью я ложусь поздно. Дождавшись, когда уснет Степа, сначала кружу по кухне. Намываю посуду, варочную панель и вытяжку. А сама думаю о соседе. Суровый такой майор. Отчихвостил коллегу из районной управы. Спас меня от статьи.

Что бы я без него делала?

Штраф бы вломили или срок. Но кто-то же гадит нашему красавчику-майору. Зачем, спрашивается?

Или это меня из дома выживают? Но тоже не ясны мотивы. Мы тут чуть меньше месяца живем.