–Смотри-ка, у тебя месячные начались,– определила Лариса, взглянув на пятно.

–У меня давно уже начались,– с испугом сообщила Любка,– а это что-то другое, и больно очень.

–Надорвалась ты, девонька,– уточнила диагноз Лариса,– надо к врачу срочно. Так и до беды не далеко.

–Куды вас черт несет?– хмуро прикрикнул бригадир, увидев двух скотниц, направившихся к дороге,– еще не обед.

–Любку к врачу отправить надо,– огрызнулась Лариса,– надорвалась она.

–Надорвалась,– сварливо передразнил ее бригадир,– все уже тута надорвались. Развели, елки-палки, малолеток. Я вечером Клавке все скажу, что она зараза вытворяет.

Водитель не стал спорить с Ларисой и без лишних разговоров привез девочку к больнице, помог выйти из кабины, с неудовольствием посмотрел на кровавое пятно, оставшееся на сиденье, и поехал по своим делам.

Врач осмотрела Любку, сразу же определила причину кровотечения, крепко выругалась и оставила ее в больнице. Любке несколько раз в день кололи разные лекарства и запретили вставать с постели. Все это время девочка находилась в больнице, а Клава ни разу ее не навестила. Иногда к ней заходила баба Лукерья, которую приглашали принимать роды, один раз ее навестила Лариса. Они приносили гостинцы, и Любке хотелось навсегда остаться в этой палате.

Через неделю врач вызвала ее в свой кабинет, осмотрела и внушительно произнесла:

–Запоминай, девочка, что я тебе скажу. В течение года никакого физического труда, а о ферме вообще забудь, или у тебя никогда не будет детей.

–Так мать меня заставляет ходить на скотный двор,– заплакала Любка,– что я могу сделать?

–Да уж,– вздохнула доктор,– не мать у тебя, а палач в юбке. Я тебе в выписке напишу, чтобы тебя на тяжелых работах не использовали. Ты не матери, а бригадиру отдай.

–Ладно,– вздохнула Любка,– что же мне теперь делать?

–Доучись в школе и уезжай,– сурово сказала врач,– здесь тебе жизни все равно не будет.

Едва Любка появилась дома, Клава закричала:

–Ты почему не на ферме? Меня бригадир из-за тебя уже всю изматерил.

–Я больше на ферму не пойду,– сердито сказа Любка,– доктор запретила мне и бумагу выдала.

–Покажи!– приказала мать.

–Нет!– отрезала Любка,– доктор сказала бригадиру отдать.

–Ты хочешь, чтобы я вместо тебя на ферму ходила?– свирепо выкатив глаза, спросила Клава.

–Вместо меня?– с ненавистью выкрикнула дочь,– это я ходила вместо тебя. А теперь сказала доктор, у меня из-за тебя детей не будет. Может, ты и болеешь. Но ты меня, а не своего Вовика на ферму погнала. Все говорят, что даже мачеха к падчерице не относится так, как ты ко мне.

–Вот как!– подперев руки в бока, закричала Клава,– так убирайся из моего дома. Я тебя не держу.

Хлопнув дверью, Любка выскочила во двор и увидела Ларису.

–Здравствуй, Любочка!– весело крикнула та,– вижу, что уже выписалась. Пойдем ко мне в гости.

–Тетя Лариса,– со слезами на глазах бросилась к ней Любка,– заберите меня к себе. Я в доме хозяйничать буду. Я к этому делу привычная.

–Так мама будет недовольна,– смущенно сказала Лариса,– ругаться будет.

–Не будет, она меня из дома выгнала,– глотая слезы, пробормотала девочка.

–Я с ней сейчас поговорю,– неуверенным тоном произнесла Лариса,– тогда и решим.

Через несколько минут она вышла из избы со свертком Любиных вещей и портфелем с учебниками.

–Пошли,– позвала она Любку,– будем вдвоем жить. Клава не против.

Глава восьмая.

Любкиной радости не было предела. Она буквально летала по дому, тщательно подметая и вытирая мокрой тряпкой старую мебель, доставшуюся Ларисе от умершей матери. Порывшись в сарае, Люба нашла молоток, плоскогубцы и гвозди. Она подремонтировала шкаф, выкинула газеты, закрывавшие окна от любопытных глаз, и повесила занавески. Лариса, вернувшись с работы, только устало всплеснула руками.