-Ты не поймешь меня. Скорее отца поймешь, хоть именно он во всем и виноват. Но не меня.

-А ты не виновата? – гнев застилает глаза. – Не виновата? Кто бухает каждый вечер? – оглядываюсь через плечо, надеясь, что Сонька, как и обещала, сидит в своей комнате.

-Если бы он не завел себе любовницу, я бы не пила. Ты понимаешь, как мне тяжело?

-Да, мне плевать, что тебе тяжело, - это не так, но хочется причинить сейчас матери боль. Такую же, как она причиняет сестре. – Ты бы подумала лучше о Соньке. Думаешь, ей легко? Легко смотреть едва ли не каждый вечер на тебя бухую и рыдающую? Легко вечно ждать прихода отца с работы и засыпать затем, так и не дождавшись? Пусть вам наплевать на меня, переживу. Но почему вы не видите, что ребенок страдает?

-Соня ещё ничего не понимает.

-Не смеши меня, - смеюсь, но смех со вкусом горечи. – Она давно всё понимает. Она не маленькая. Просто не говорит.

-Не со мной нужно разговаривать, - выкрикивает мать нервно. – С отцом своим лучше поговори.

-Ты же знаешь, что я не раз это пытался сделать. Это бессмысленно. Разговоры ни к чему не приводят. А ты сама что сделала для того, чтобы он не захотел ходить налево? Перестала пить? Перестала устраивать истерики? Поддерживаешь уют в доме? – меня несет. Нарыв вскрылся. Не могу остановиться. – Отец еще долго терпел твои запои. Это ведь не вчера и не позавчера началось. Сколько лет он терпел? Думаешь, я раньше не замечал? Просто, как Сонька, ничего не говорил.

-Я же говорю, что ты его поймешь, а не меня. Ты же мужик, - кривляется она.

-Причем то, что я мужик? – бесят столь идиотские рассуждения. Никогда не считал мать глупой, но сейчас откровенно хочется назвать её дурой. – Я его не оправдываю, не защищаю. Я, как ты, не хочу, чтобы он «левачил». Только, знаешь, какая разница между тобой и мной?

Она молчит. Молча глотает слезы.

-Не хочешь знать? А я всё равно скажу. В том, что я пытаюсь что-то сделать, а ты ничего не хочешь делать. Тебе проще обвинить всех и жалеть себя.

Слышу, что в этот момент разъезжаются ворота, въезжает машина отца.

-Он, кстати, сказал вчера, что будет подавать на развод, - добивает и себя, и меня мать.

Перевожу на неё взгляд. Когда вижу, что она тянется к холодильнику, меня просто начинает трясти от ненависти к ней. Рву дверцу холодильника на себя. Увидев начатую бутылку вина, хватаю её и переворачиваю над раковиной. Мать бросается ко мне, тянет меня за руки. Без проблем удерживаю её на расстоянии, пока бутылка не остается пустой.

-Отец же тебе предлагал закодироваться, - зло напоминаю матери.

-Что вы делаете из меня алкоголичку? – вопит она с таким видом, словно проблемы на самом деле не существует.

Я не делаю из неё алкоголичку. Не хочу делать. Но признаю, что проблема с алкоголем есть. Большая проблема. Пусть мать не напивается в хлам, пусть у неё не трясутся руки, пусть она не требует опохмелиться с самого утра, но почти каждый вечер выпивать по бутылке вина - это явно ненормально. Подобное было уже, примерно, после того, как Соньке исполнилось три. Мать будто сорвалась с катушек. Она ездила к психологам, к каким-то народным врачевателям, казалось, даже помогло. Но мы рано радовались. Тяга к алкоголю осталась. И, возможно, даже прогрессировала.

-Ненавижу вас, - озлобленно рыдает мать и с видом побитой собаки уходит к себе в комнату.

Я тоже ненавижу! Их двоих! Мне даже плевать, кто из них виноват в большей степени. Я просто хочу, чтобы это всё закончилось, чтобы всё стало так, как было раньше. Я не хочу жить их проблемами. Я хочу думать о себе. Свалить бы из дома совсем… Но не могу. Не могу бросить Соньку.