– Знаю. Метка волчатника.

– Знаешь? А я вот удивился, когда в управе сборщик метку нашел. Кто такие волчатники?

– Не нам тебе об этом рассказывать, парень, – мужчина вернулся с миской горячей мясной похлебки и большим куском свежего хлеба. – Ешь. И спать ложись. Всю ночь искать вас будут. А у тебя глаза ввалились с голодухи да недосыпа.

Дин хотел бы расспросить мужчину о метке и волчатниках, но похлебка так одуряюще пахла, что желудок громко заурчал, а рот заполнился слюной. Сколько он горячего не ел, все дни спутались. Мельком глянул на деревянную ложку, затейливо вырезанную и окрашенную в бледно желтый цвет. Мужчина достал ее из кармана, сунул Дину в руку. Такого же цвета ложка как метка у Дина. Приятное совпадение. Похлебка насытила и согрела. Не заметил, как съел и свои припасы. Облизал ложку. Тело налилось тяжестью, глаза закрылись сами собой.

– Пусть поспит, волчатник. Сам его провожу назад.

Дин хотел запротестовать, хотел, чтобы девушка его проводила назад, но уже ни слова не смог сказать, уснул на месте. Не почувствовал, как его осторожно уложили на лавку, подсунули под голову подушку, накрыли одеялом. Даже не подумал, что ему могут причинить вред. Взять в плен или убить. Правда, у Дина ничего нет. Выкуп за него не заплатят. Мужчина вздохнул, убрал прядку с лица Дина. Прядка щекотала ему нос, мешала спать. Дин морщился и дергал головой.

– Я не могла его бросить в лесу, пап.

– Понимаю, дочка. Ты не виновата.

– Я посижу с ним, а то еще свалится с лавки.

– Не стоит, дочка. Ты знаешь, кого сделают из него через несколько лет. Нам придется уехать.

– Он другой, папа. Ты же видишь. Он никому обо мне не рассказал за эти годы. Мы зря уехали из тех мест. И он спас волчонка.

– Случайно спас.

– Нет, он добрый. Он не выдаст. Давай подождем.

– Сейчас он не деревенский паренек, он служит в отряде императрицы, который охотится за такими как мы. Рисковать стаей я не могу. Пойми.

– Он ничего не видел, шел с закрытыми глазами. Не найдет дороги. И магическая защита надежная, ты же сам говорил.

– Говорил. Но не только мы совершенствуем защиту. Наши враги тоже совершенствуют способы прорваться к нам.

– Ты думаешь, что Дин такой способ?

– Не знаю. Но ты права, мы можем подождать, понаблюдать за парнем. Дин в тебя влюблен, может, это добавит ему мозгов, когда начнется настоящая обработка. А пока постарайся не искать с ним встреч.

– Папа, я не искала специально. Оно само.

– Конечно, само, – как объяснить дочке, что прошли те времена, когда считалось счастьем встретить свою пару, своего волчатника. Это был настоящий праздник для людей и волков. А теперь люди озверели, убивают тех, что служил им верой и правдой много лет. Волчатники повывелись, а те, кто остались, перестали радоваться парам из оборотней и помогают императрице уничтожать белых волков. – Ты посиди рядом с ним, дочка. До предрассвета можно.

Вожак стаи Ийнык вышел из землянки, оглянулся и набросил на вход магический полог невидимости. Страшно даже представить, что будет, если Совет старейшин узнает о волчатнике Дине. На него тотчас начнется яростная волчья охота. Хорошо, что его рабочая землянка находится на самой окраине поселения, смотрит в лес. Не заметил никто из соплеменников, что у него неправильные гости. Ийныку надо крепко подумать, как быть. Если с Дином случится плохое, то и дочка единственная зачахнет. Не такой судьбы хотел Ийнык красавице Гэвилетлан, но небеса рассудили иначе.

Лавка жесткая, а Дину спалось хорошо, словно на самой мягкой перине, и снились сны. Кто-то кружил его маленького на руках и смеялся звонко, как серебряный колокольчик. “Динь-динь, – говорил ласковый голос. – Динь-динь, мой мальчик.” Дин открыл глаза и резко сел, стараясь удержать в памяти смех и нежный голос. Впервые ему приснилось что-то из раннего детства. Его родная мама смеялась как колокольчик? Она называла его Динь-динь? В землянке было полутемно, на столе догорала свечка. На лавке напротив, поджав босые ноги под себя, сидела его спасительница.