А получается, что кольцо, которое обошлось мне в семизначную сумму, валяется на столе, пока у нас тут сцена разборок акт второй.

— Вера, я распереживался, куда ты запропас… тилась.

А на манеже все те же: Туалетный утенок собственной персоной. Нужно сказать ему, чтобы не зажаривался в солярии до цвета аппетитной хрустящей корочки, а то хочется окунуть его мордой в снег, чтобы охладился. Кстати, я вот прямо так и сделаю, только выясню, что он тут делает.

Так, Червинский, а ну тормози.

Что он сейчас сказал?

— Марик, ты ведь помнишь Егора, да? – хлопает глазками моя адская козочка.

Хотя нет, сейчас просто белый и пушистый одуванчик.

Подорожник, блядь! Хоть к ране прикладывай!

— То есть этот утконос и есть твое «я очень занята в офисе»? – елейным тоном интересуюсь я. – То есть ты тут со своим бывшим налаживаешь телемост, а мне закатываешь сцены ревности, хоть я просто зашел выпить кофе с сестрой?!

— Не обижай утконосов, - заступается Маринка, но я все равно уже зверею.

А когда я зверею, Туалетные утята запросто превращаются в хорошо отбитые куриные грудки.

Ну а адские козочки, прикидывающиеся одуванчиками, точно узнают, какой тяжелой бывает рука бешенного Марика Червинского, опущенная на их зад.

У моей покладистой Мольки такое лицо, будто я застукал непослушную малышку за поеданием банки варенья. Хоть доставай телефон и фотографируй, чтобы использовать в будущих спорах, где она снова будет отращивать рожки и выпускать «Верочку» поглумиться над моими светлыми чувствами.

— Ну, я до сих пор жду ответ, - напоминаю я, быстро вставая из-за стола и перегораживая утконосу путь к отступлению. А то паника в его взгляде вопит, что парень не зря чувствует зуд в заднице. В этот раз я его просто так не отпущу: покажу Туалетному утенку, для чего ему предназначена рожа. Буквально.

— Я еще не твоя невеста и не буду перед тобой отчитываться, - задирает нос Молька, но при этом косит взгляд на одинокое кольцо. – И вообще…

— А ты собираешься выйти за него замуж? – спрашивает Туалетный утенок с таким видом, словно я – какое-то недоразумение природы, и брак между нами равносилен скрещиванию лука и персика.

Мне нужно только протянуть руку, чтобы приобнять придурка за плечи. Со стороны должно казаться, что мы приятели и собираемся просто выйти освежиться: не могу же я при всем честном народе тащить этого сноба как положено – за шиворот.

— Что… я…

— Ну-ка пошли поговорим на твою территорию, Туалетный утенок, - сквозь зубы цежу я и волоку его через зал в сторону туалета.

Здесь он как-то хитроумно спрятан за ширмами и как раз свободен, так что я буквально пинком заталкиваю придурка внутрь и выразительно шевелю бровями, закрывая дверь на защелку. Нужно отдать мужику должное – он пытается храбриться и держать лицо, но все-таки я выше, крепче и, самое главное, злее. То есть буквально злой как дьявол, потому что одному малахольному хочется нарезать круги вокруг моей адской козочки. Она тоже свое получит, и ей повезет куда больше, чем этому придурку, потому что, когда до нее дойдет очередь, я уже утолю свою жажду крови.

— Что вы тут делаете? – спрашиваю сухо и спокойно, медленно подтягивая левый рукав свитера. – Кто кого пригласил?

Если он скажет, что Молька, я точно отобью ей зад, чтобы через пятую точку дошло, какому мужчине она принадлежит. Блин, а я тот еще собственник, оказывается.

— Я пригласил, - отвечает Егорка и отшатывается, хотя я всего-то вскидываю правую руку, чтобы закатать и этот рукав тоже. – Мы давно знакомы. Нам есть, о чем поговорить. Вера – свободная женщина.

Вот почему нельзя было ограничится одной фразой?