Итак, после всей ревизии мною было обнаружено: два амулета краткосрочной удачи, амулет привлекательности и расположения к себе (можно использовать только один раз) , амулет «тайного взгляда» (тоже одноразового использования) и три амулета долгой памяти, а также пузырек эликсира бодрости (обычно моряки покупали его, чтобы быстро протрезветь) и пузырек эликсира, притупляющего печаль. Мне казалось, был еще один какой-то флакончик, но я перетрясла всю сумку — и не нашла ничего. Неужели, померещилось?

— Ты это ищешь? — передо мной выросла раскрасневшаяся Вайолетт, в дрожащей ладони она сжимала голубой пузырек. Эликсир истины.

— Его, — медленно кивнула я, а она залилась краской пуще прежнего.

— И вот еще, — мне в руку лег амулет, исчезновение которого я и вовсе не заметила. В него было вплетено заклинание невидимости. Тоже краткосрочное, естественно.

— Прости, — едва слышно прошептала Вайолетт. — Я не специально. У меня всегда это выходит случайно…

— И очень ловко, — не удержалась я от замечания. Прямо из-под носа, можно сказать.

Вайолетт виновато пожала плечами.

— У меня это с детства, и никто не знает, что с этим делать, — продолжила она оправдываться. — Меня родители и к лекарям водили, и запирали в комнате, не выпуская оттуда неделями, и приставляли ко мне компаньонку, обязанную следить за каждым моим движением, но ничего не менялось. Это похоже на морок. Я не помню, как это делаю, только потом обнаруживаю у себя чужую вещь. Последний раз я украла королевскую рубиновую медаль у генерала Джаффа, прямо на балу у графа Анджилла, по случаю его дня рождения…

Я не сдержалась и прыснула со смеху. Я хорошо знала и генерала Джаффа, и графа Анджилла — оба пренеприятнейших чванливых типа. И просто представила эту сцену…

— Наверное, генерал был очень зол, — я едва уняла смех.

— О, он стал краснее того самого рубина на медали, а глаза выкатились как у лягушки, — Вайолетт робко улыбнулась.

— Жаль, я этого не видела, — фыркнула я.

— Это было то еще зрелище, — подтвердила Вайолетт, но тут же посерьезнела. — Родителям как-то удалось замять инцидент, но после этого они вознамерились отправить меня сюда.

— И ты так просто согласилась?

— Я подумала, — Вайолетт села рядом со мной, — что, возможно, мне это действительно поможет. Я очень надеюсь на это.

— Ты серьезно? — переспросила я в неверии. — Ведь это и правда не твоя вина, скорее, беда…

— Может, я научусь здесь самоконтролю, — она нервно сцепила пальцы.

— Сомневаюсь, конечно… — вздохнула я, а плечи соседки поникли.

Жаль, что у меня нет моей магии, я бы придумала какой амулет для Вайолетт, как раз для того самого контроля над собой.

В комнате повисло молчание, пропитанное печалью и безысходностью. Не в силах его долго выносить, я хлопнула себя по коленкам и бодро произнесла:

— Не хочешь сыграть в игру стихий?

— А у тебя есть? — глаза Вайолетт расширились в удивлении.

— Случайно затерялась в чемодане, — я хитро улыбнулась. — Ну так как? Не умирать же с тоски, в самом деле? Правда, придется играть без магии…

— Хочу! — вдруг с жаром отозвалась Вайолетт. — И можно без магии!

— Вот это совсем другое дело, — одобрила я и достала игру.

8. Глава 8

Заслышав колокол, я застонала и накрыла голову подушкой. Спать хотелось безбожно. Этой ночью мне наконец удалось провалиться в сон, но ранний подъем не дал им насладиться.

Завтрак не удивил ни вкусом, ни разнообразием.

— Зато научитесь ценить то, что имели в родительском доме, — высокомерно заявила Траст, когда, заглянув в трапезную, увидела наши скучные лица и брезгливость на них. — То, что дали вам ваши родители и чем вы все пренебрегли вместо того, чтобы быть благодарными и послушными.