– Да, – сказал он. – Давай запускать!

Печаль момента рассеивалась. Вместе братья пытались запустить их змея. Когда поднялся небольшой ветер, Глеб смог попасть в поток – и разноцветная причудливая бабочка воспарила. Но Яков что-то почувствовал спиной – обернулся и замер.

На дорожке стояла женщина среднего роста, стройная и с округлыми формами. Она была в простом светло-салатовом платье с воздушным подолом чуть ниже колен, а ноги были босые. Прямо как на последнем фото – то, что висит на холодильнике. Только не было той усталости, не было синяков под глазами, волосы не были тусклыми, и они не поредели, а поясок платья не нужно было утягивать.

Чёрные волнистые волосы качались на ветру, подол развевался, а карие глаза смотрели на Якова.

– Мама? – не веря, прошептал он.

Глеб его не услышал – он пытался удержал бабочку в воздухе и найти лучшее место и высоту лески. И он не заметил, как Яков зашагал к дорожке. А когда женщина побежала к узкой заросшей тропке – он побежал за ней с криком:

– Мамочка!

Глеб вздрогнул, словно его шарахнули током. Бабочка потерпела крушение в озеро. Глеб обернулся и увидел, что брат выбежал на дорожку и устремился в сторону тропки, ведущей в лесопарк. И его охватил странный дикий страх – словно Яков несётся к дороге, а там мчится старый автобус, который если даже и заметит ребёнка, всё равно не успеет затормозить.

– Яша! – крикнул Глеб. – Стой! Ты куда?!

Но он не отозвался, побежал по тропке – протаптывал и отталкивал высокую траву, а впереди он увидел, как мелькнул светло-салатовый развевающийся подол.

Глеб, который не увидел светло-салатового цвета и чёрных волос, сорвался с места и побежал за братом. Он выбежал на дорожку, но его дёрнуло назад к озеру и наискосок. Леска, которую он держал в руках, зацепилась за корягу в песке, а бабочка так и осталась в воде.

Глеб отбросил катушку с леской и вбежал на тропку, крича:

– Яша! Стой! Яша!

Но маленькие ножки уже пробежали по старому асфальту с трещинами и выпуклостями, и вбежали в лес в объятиях асфальтного неровного круга.

Глеб выбежал на асфальт и в суматохе осматривался по сторонам. Но ни слева, где пешеходная дорога заворачивала и плавно поднималась, ни справа, где протягивалась на несколько метров, а потом плавно опускалась и затем поднималась – не было братика. Паника и страх в Глебе возрастали. И тут он услышал впереди, в гуще деревьев:

– Мамочка! Стой!

И Глеб ринулся в лес – он бежал, отталкивая ветки кустов, и кричал:

– Яша! Яша, стой! Вернись! Яша!

А когда он заметил розовое пятно футболки и маленькое подпрыгивающее зелёное пятнышко рюкзачка, Глеб поправил курс бега и ускорился, как смог. Но через несколько шагов, он споткнулся об выпирающий корень сосны, проехался по опавшим шишкам и повалился на землю. Вставая, он снова позвал брата и побежал дальше.

Яков выбежал из внутреннего лесочка асфальтного круга, перебежал пешеходную дорогу и снова в лес – за ускользающим светло-салатовым подолом и волнистыми чёрными волосами.

Глеб потерял Якова из виду и выбежал на асфальт. Он, обливаясь потом, тяжело дышал и осматривался по сторонам; а сердце бешено стучало в такт панике и страху.

– Мама, стой же! – раздался голос Якова.

Глеб отчётливее почувствовал, что брат в опасности и вбежал в лес.

Запыхавшись, Глеб перешёл на шаг, споткнулся и едва не упал; он видел Якова впереди чрез просветы веток рябины и кустарника. Он прошёл мимо рюкзачка-лягушки на ветке, мимо смартфона с голубым чехлом, которые он не заметил, и, отодвинув ветку молодой рябины, вышел на идеально круглую полянку.

Яков стоял спиной и смотрел перед собой. Глеб коснулся его плеча, говоря: