– О! И тогда я нанесу ему удар в самое сердце! – сказал он.

Я рассмеялась. Какое мне дело до моего мужа! Что он может мне сделать? Ударить меня? Но он далеко! Убить меня? Он на это неспособен, несмотря на всю свою силу. Выгнать меня? У меня было достаточно состояния, чтобы не считаться с ним. Чего бы я хотела, то по правде говоря, только одного: чтобы он никогда меня больше не беспокоил.

Но Арналду, мстительный и спокойный, сказал мне:

– Он будет настаивать на разводе.

Я была к этому готова:

– Это именно то, чего я хочу очень.

– Почему же ты этого не сделала?

– Мне мешали приличия… ложные. Но теперь всё кончено.

– Ты не имеешь права…

– Я не имею права быть счастливой?! Я хочу быть счастлива.

– Руи потребует развода… по причине измены, – сказал Арналду – пристально глядя на меня и медленно проговаривая слова.

– Какая разница! Я хочу только свободы.

– Но Руи заберёт дочь.

– Мою Марию?

– Да.

– Это невозможно!

– Возможно.

– Ты лжёшь.

– Нет, не лгу.

– Нет, это неправда, это неправда, это невозможно! Никто не может забрать мою дочь. Ни у кого нет на это права. Я мать.

– Да, ты мать, но… У Руи есть право…

– На что? Украсть у меня мою Марию?

– На всё.

– И я должна буду расстаться со своей дочерью?

– Навсегда.

Арналду настаивал, и он так меня убедил, а точнее оглушил, что я приняла возможность того, что у меня отберут мою дочь.

И тогда, мой Рауль, я полностью потеряла голову. Моя дочь, моя дочь! Как я могла расстаться с моей дорогой Марией? Как я могла прожить хотя бы минуту без неё? Как? Это был ужасный момент. Мария, вдали, одна, абсолютно одна в мире. Арналду смотрел на меня с бешенством и желанием. На его губах и в его глазах было странное выражение: казалось, что мои слёзы и моё отчаяние его возбуждают… Я умоляла его отдать письма, он умолял о любви; лепетал об этом, как об условии… и горящими глазами съедал меня. Я же чувствовала к нему смертельное отвращение и омерзение, но тут же безумный ужас охлаждал и сковывал меня. Мой рот был холоден, меня душила слепая ненависть, я что-то говорила, но в то же время свинцовый шар поднимался от желудка к горлу – в то время как во мне поднималось дьявольское желание расцарапать ему лицо, вырвать глаза, вырвать язык! Арналду выкрикивал мне хрипло слова страсти, совершал беспорядочные движения, а его руки хотели меня обнять, взять. Я оттолкнула его в ужасе, стиснутая им, и невиданный стыд возник во мне: я чувствовала, как он поднимается к лицу, как краснеют мои глаза, лицо, как растекается стыд по лицу, становясь явным, и я, прижавшись к стене, с остановившимся взором, закрылась, скрестив руки. За секунду в моей голове промелькнули тысячи противоречивых и мучительных мыслей: о чем могли бы рассказать эти письма? А Руи? Что бы он мог подумать? Что сделать? А мой отец, если бы узнал? Мой Бог! Какое удовольствие для семьи Руи!… А моя Мария, моя дорогая дочь? Я могу потерять дочь? Какой ужас! Какое несчастье! Какой ад! В этот момент я хотела бы провалиться сквозь землю, исчезнуть, умереть! Огромная усталость навалилась на меня, лишила меня сил, уничтожила моё тело и душу вместе с желанием упасть на землю, свернуться калачиком и дождаться, когда всё пройдет и раздавит меня!.. Я больше не могла. Но тут же ярость встряхнула мои нервы, моя душа возопила. И я, пристально глядя на Арналду, подумала, что убью его. Он смотрел на меня не мигая, возбуждаясь от моего гнева. Мне показалось, что он вырос. Он казался мне огромным. Мне было страшно! Я ничего не могла против него сделать. Побежденная, я попыталась нечеловеческими усилиями заглушить свою ненависть и сказала ему с мольбой: