Этим летом, как ты знаешь, я поехала в Фож с женой Арналду Рейша, про которого все говорили, что он лучший друг моего мужа. Это была всего лишь легенда, как любая другая. Их отношения были далеки даже от простого уважения, Арналду давно затаил злобу на Руи, то была давняя неприязнь к товарищу, который его во всем обгонял, раздражение, неприязнь, которую удавалось скрыть ото всех, кроме меня, которая его знала ещё студентом, кроме меня, кого он в то время сделал доверенным лицом. Ещё с подготовительных занятий Арналду и Руи жили близко с моим братом Эдуарду, который в Лиссабоне принимал их на первом этаже нашего дома в Энтре-Муруш, и они вместе делали уроки; а когда моя несчастная мать покончила с собой, она была с Люсией, сестрой Арналду, так как я в то время во Франции заканчивала своё образование. Именно там я познакомилась с моими дорогими Сюзанной де Манервилле и Амброзиной Райнолш, моими лучшими подругами, о которых я тебе уже рассказывала. На Амброзине хотел чуть позже жениться мой брат Эдуарду, но в последний момент мой отец резко воспротивился этому браку, когда в Лиссабоне узнал о банкротстве дома Райнолшей. Отец отправил брата в Бразилию. Брат впал в глубокую меланхолию. Он очень страдал. Там и умер. А Амброзина позднее вышла замуж за банкира Луиша Торрезау. О чем мы втроём мечтали в этом колледже Сакре-Кёр и во время каникул в замке Манервиль! Мы читали всё, что попадалось нам на глаза, или что тайным образом попадало нам в руки, проводя целые ночи, поглощенные книгой. Я обожала литературу. Изучала письма, написанные в манере Аббата Прево, которые переводила. Поглощала Камилу. Прочла всего Д’Аннунцио. У меня были в пергаментном переплёте «Письма» Марианны Сорор и Мадмуазель де Лешпинассе. Любила Бодлера и знала наизусть Альфреда де Мюссе. Всё это чтение вызвало во мне мучительную жажду любви, жадный аппетит к романтическим приключениям! Меня снедала потребность в этом идеале! Только любовь могла бы сделать меня счастливой. О, сколько прожектов! Сколько иллюзий! Сюзана и Амброзина посвящали себя живописи, а я исключительно фортепьяно. Наши искусства проникали в нас. Амброзина была смуглой, с черными волосами и влажными глазами. Но, в противоположность нам, была всегда благоразумной и спокойной. Хотя в душе мы были одинаковы: романтические и только романтические. Амброзина среди нас единственная была счастлива…

Когда я вернулась после месяца пребывания в Луаре, в замке Графини де Манервиль (где проводила каникулы с моей дорогой Сюзаной, уже разведенной), когда вернулась, больше парижанка, чем португалка в своих туалетах и в манерах, Арналду и Руи уже закончили свой курс в морской школе, и тем летом в Кашкайше оба ухаживали за мной, оба, не зная намерений друг друга, хотели жениться на мне. Арналду ухаживал робко, поэтому я его практически не замечала; Руи пылко, он сразу мне сказал и написал о своих чувствах. Мне симпатизировала его решительность. Он представлял собой тип прекрасного мужчины: высокий, смуглый, большие черные усы, распахнутые тёмные и ласковые глаза. Я идеализировала его как мужа, но мой внезапный энтузиазм скоро угас… Однако мой отец (судья в Лиссабоне) помог случиться этому браку, склонив меня к этому, потому что Руи был дворянином и был богат. Так Руи в очередной раз победил нерешительного Арналду, который в начале своей академической карьеры и своей социальной жизни всегда видел рядом с собой победы Руи, оказываясь вторым. Арналду в раздражении женился сразу следом за Руи, но женился неудачно. Оливия была холодной, испорченной, мелочной – всегда капризная и кичливая единственная дочь, и типичное лиссабонское дитя.