Представленная позиция, на наш взгляд, не является бесспорной. Законом в одинаковой мере обеспечивается охрана от преступных посягательств как на половую неприкосновенность женщины, так и на иные блага личности, например жизнь и здоровье. В этой связи не ясно, почему авторы высказываются за признание лица потерпевшим при покушении на изнасилование, однако не делают аналогичного вывода в случаях покушения на убийство или на причинение телесных повреждений.

В свете рассматриваемых проблем В. А. Дубривный отмечал: «Понятие морального вреда намного шире понятия физического или имущественного вреда и во многом зависит от субъективных качеств лица, против которого направлено преступление. Один гражданин, узнав, что против него замышляется убийство, не придаст этому большого значения, но на другого это может произвести потрясающее впечатление. Вопрос о причинении того или иного вреда должен решаться по каждому конкретному делу в зависимости от этих обстоятельств»^>48.

С данным утверждением сложно согласиться, так как, по нашему мнению, неверно в принципе разрешать вопрос о возможности признания лица потерпевшим (как взрослого, так и подростка) в прямой зависимости от его субъективных качеств. Ориентация на степень нарушения психического состояния лица, глубину его переживаний в связи с состоявшимся преступным посягательством в подобных случаях неприемлема. Это обусловлено тем, что определить уровень эмоциональной напряженности пострадавшего (особенно несовершеннолетнего) путем субъективного усмотрения должностных лиц, ведущих предварительное расследование, едва ли возможно. А назначать по каждому случаю судебно-психологическую экспертизу с целью установления степени воздействия, оказанного на пострадавшего в результате неоконченного преступления, практически не реально и не рационально.

Представляется, вне зависимости от вида преступления, от стадии его совершения, от наступления вредных последствий во всех случаях подростку причиняется психологическая травма, он испытывает стресс, нервный шок. Иными словами, в любом случае совершения общественно опасного деяния несовершеннолетнему пострадавшему причиняется моральный вред, он испытывает нравственные страдания.

В силу изложенных обстоятельств, полагаем, что при совершении неоконченного общественно опасного деяния будет оправданным формализованный подход: при любой форме преступного посягательства, если даже лишь создана угроза причинения лицу физического, имущественного или морального вреда, возникают основания для признания такого лица потерпевшим (включая несовершеннолетнего). Следовательно, во всех случаях при совершении неоконченного преступления, независимо от реального причинения вреда, объективно возникают основания для признания лица потерпевшим.

Действительно, ведь материальное право (ст. 30 УК РФ) предусматривает уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление вне зависимости от причинения вреда, тем самым устанавливая судебную защиту лица от неоконченного общественно опасного деяния. Исходя из этого, совсем не логично будет лишать данное лицо процессуальных полномочий для своей судебной защиты, и в первую очередь лишать права быть признанным потерпевшим.

В этой связи следует полностью согласиться с мнением Р. Д. Рахунова, обоснованно утверждающего, что «в тех случаях, когда вред не наступил, но была попытка причинения вреда, гражданин, против кого эта попытка направлена, тоже может быть допущен в качестве потерпевшего в равной мере, так как лицо признается обвиняемым не только в случаях, когда оно совершило оконченное преступление, но и тогда, когда устанавливается лишь покушение на преступление или даже только приготовление к совершению преступления»