– Мы вернёмся к тебе, – я потянулся, чтобы ухватиться за неё, но поймал только воздух, едва не распластавшись на мраморном полу.

– Айла! – взревел я, но было уже слишком поздно, на меня вновь опустилась беспросветная темнота.

 Я не сразу понял, что кричу, оказавшись в реальности на той же самой кровати, в которой заснул. Я резко сел, пытаясь сделать глоток воздуха. Было ощущение, что меня топили и не позволяли всплыть на поверхность. Дрожащими руками я потёр лицо, тело вспотело, отчего одежда неприятно прилипала. Меня пробил озноб, а мысли лихорадочно крутились в голове. Если эти сны буду сопровождать меня изо дня в день, я не выдержу и сойду с ума. Знать, что её могут подвергнуть мучениям и избиениям, – одно, но видеть её истерзанное тело…

 С того момента, как проснулся, я больше не смог заснуть. Мысли, будто рой мух, вертелись в голове, не давая разуму покоя. Но что-то меня всё же насторожило. Она сказала Камус предатель. Если это был сон, то слишком реалистичный. Я провалялся так до самого утра, пока слабые лучи солнца не показались на горизонте, придавая снежному покрову природы золотой блеск.

 Из самобичевания меня вырвал стук в дверь.

– Войдите, – пробурчал я, не желая никого видеть в данный момент.

 На пороге, с ноги на ногу переминалась всё та же служанка. Она искоса поглядывала на меня и запоздало сообразила, что забыла поклониться, проявив неуважение.

– Простите, господин, – затараторила она, согнувшись чуть ли не до самого пола. – Правители желают вас видеть. Я провожу вас, – она задержала на мне свои яркие голубые глаза, проявляя неподобающие знаки внимания.

– Выйди. Собери моих товарищей, и ожидайте в коридоре, – холодно бросил я, желая поскорее выпроводить её. Эти голубые глаза, были прекрасны, но не сравнятся с теми, что были у моей любимой. А от её слишком открытого внимания меня начало мутить.

 Не задерживаясь, я быстро ополоснул лицо, чтобы снять с себя внешние признаки прошедшей ночи, и вышел из покоев, где меня уже ожидали друзья, а рядом с ними будто натянутая стрела, стояла служанка, иногда бросая пугливый взгляд в их сторону.

– Выглядишь паршиво, – подметил Форс.

– Не могу сказать о вас обратное, – ответил я на его колкость и весело усмехнулся. Каждый из них был помят не меньше, чем я, и, видимо, ночь у всех нас была беспокойная.

 Девушка повела нас к лестнице, по которой мы спустились на второй этаж, уводя дальше, вглубь коридора.

– Надо же, спустя время увидеть человека, возглавившего свой народ, да ещё и готового пойти в бой. Уму непостижимо, – заговорил Колдрен, оглядывая пространство вокруг, которое с каждым шагом погружалось темноту.

– Не менее удивительно, чем уцелевшая Ига, – бросил я своё замечание. – К тому же это огромный плюс. Они могут сыграть хорошую роль в предстоящей борьбе.

– Не совсем в этом уверен. Они уязвимы и слабы, – вставил своё слово Тарк.

– Но не менее свирепы. И уверен, их желание обрести мир не уступает нашему.

– В этом ты прав. Людям досталось больше всех, – закончил свою мысль Тарк

 С ними Уорл был особенно жесток, вырезая семью за семьёй на глазах у всех, а тех, кто уже был испорчен душой, сделал своими приспешниками, не забыв при этом оставить подле себя хорошеньких девушек, используя их как одноразовый материал.

 Мы дошли до самого конца дворцового коридора. Здесь не было окон, и проход освещали лишь настенные факелы, подпитываемые магией. В самом конце показалась, ветхая тёмная дверь, перед которой мы остановились, и служанка на этот раз быстро покинула нас, не забыв про поклон.

– Довольно мрачно, не находите? – взволнованно спросил Тарк.