– Вот, почему Совет надо рассматривать с позиции диалектики: единство и борьба противоположностей…

Несмотря на очевидную трагичность момента, я не могу удержаться от улыбки. Разумеется, лагерфюрер, в свою очередь, не может удержаться от реакции на эту улыбку.

– А Вы думали, что я – всего лишь «махровый реакционер», «полуграмотный сектант» и «ловкий проходимец»? Нет, приятель: «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь…»… Да, я – эксплуататор, и скоро Ваши попутчики, уважаемый Александр, почувствуют это на собственной шкуре. Но я – не дурак, который за воротами скита прячется от прогресса. От прогресса не прятаться надо, а использовать его во благо общества… не забывая, конечно, и о себе.

Лагерфюрер в очередной раз отслеживает мою реакцию, но я воспринимаю этот тезис «философически»: «все мы зачаты в грехе, и рождены в мерзости». Да и материальный (пусть и не материалистический) взгляд на религию мне куда ближе средневековых кликушеств «неандертальцев от веры».

Видимо – в прямом смысле – контрагент чувствует «единство взглядов» – и добреет глазами.

– Скоро, уважаемый Александр, Вы сами убедитесь в том, насколько я прав. Скоро – это на ближайшем заседании Совета, где Вы будете кооптированы в его члены.

– Кооптирован?!

Не могу скрыть удивления.

– А как же демократия… общество… всё такое?!

Лицо визави покрывается миной брезгливости.

– Это Вы насчёт равных избирательных прав для всех? Так, вот: перебьются… эти все! А то никакого порядка не будет!

Указательный палец контрагента вновь замещает восклицательный знак или столь любимый Владимиром Ильичом «Sic!»

– Мы приходим во власть не для того, чтобы уходить из неё!

Неожиданно крепкая рука лагерфюрера охватывает мои плечи. Глаза его так близко, что, кажется, ещё сантиметр – и они «породнятся» с моими.

– Так поможем же друг другу, дорогой Александр! Вы мне – укрепиться во власти и избавиться от соперников, я Вам – избавиться от «такой» Канады!

– Не понял…

Вру, конечно, но что поделаешь, если нужно «вскрыть товарища по полной». Кстати, «товарищ» и не возражает против «вскрытия»: тот же энергично отрабатывает головой.

– Есть и «другая» Канада – та, которая Вам понравится! Кстати, если Вы пожелаете оказаться в ней, ничто не помешает нам плодотворно и к взаимной выгоде сотрудничать друг с другом и дальше… По рукам?

Протянутая рука с широко «распахнутой» ладонью и в самом деле уже дожидается меня. Не считаю разумным затягивать сомнения, тем паче, их демонстрацию – и выдвигаю свою. Подтверждая консенсус, наши ладони смыкаются «в замке»…

…«Всё, что было загадано, в свой исполнится срок…». Лагерфюрер – человек слова: через день я уже член Совета общины, к удовольствию сторонников лагерфюрера, и, соответственно, неудовольствию его врагов. В штатном расписании меня культурно «обзывают» «членом Совета по вопросам правовой защиты интересов общины и её членов» (последнее – очевидный реверанс быдлу, чтобы не задавало лишних вопросов относительно «двойных стандартов»).

Не обманывает меня «рабовладелец» и насчёт «условий рабовладения»: я получаю вполне приличную комнату в гостинице, с унитазом, ванной, горячим душем, газовой плитой и холодильником. К сожалению, телевизор и радио в секте – под запретом. Но, поскольку мне как юристу общины, необходим источник справочного материала, Совет принимает решение о выделении мне компьютера и подключении его к Интернету. Так, что, при желании и с соблюдением мер предосторожности я могу «получать справки» не только из области юриспруденции.

В плане бытовых условий моим товарищам по несчастью – во всём остальном вовсе не товарищам – повезло значительно меньше. Можно сказать и так: им всем досталось – исключительно «на орехи» и «по первое число». Всех их развели по баракам с двухъярусными металлическими кроватями: женщин – отдельно от мужчин. Всех переодели в униформу с полосками, в которой они удивительным образом напоминают кацет времён «третьего рейха». Коммунальные услуги им предоставляются исключительно «во дворе»: и умываться, и отправлять естественные надобности. Баня – один раз в неделю, по субботам.